365 дней с тещей: взгляд из окопов на экономику Барселоны

Автор: Ник Корбишли (Nick Corbishley)

Всё остается в подвешенном состоянии.

5 марта 2020 г. почтенная мексиканская дама прилетела из Мехико в Мадрид, а затем в Барселону, где живет ее единственная дочь – моя жена. Тогда никто еще не знал, что то был пик первой волны пандемии коронавируса в Европе. Сильвия, моя теща, продала квартиру в Мехико и планировала снять жилье недалеко от нас в Барселоне. План был простой: она проведет первый месяц с нами в нашей квартире на 85 кв. м, чтобы привыкнуть к новой обстановке, а затем начнет искать отдельное жилье. Спустя 365 дней она всё еще живет с нами.

Такая непредвиденная ситуация сложилась по нескольким причинам. Во-первых, вскоре после того, как она продала квартиру и положила песо в банк, мексиканская валюта обвалилась относительно евро на 25% за 5 недель с 20 февраля по 24 марта, уничтожив четверть ее покупательной способности в Испании. После этого песо компенсировало лишь небольшую часть этого обвала.

Второй причиной стал локдаун, начавшийся в Испании через 10 дней после приезда тещи и продлившийся два с половиной месяца. Здесь он был одним из самых жестких на планете. Нельзя было выходить из дома без уважительной причины, и запрещалось находиться на улице с кем-то еще.

Мы втроем на 70 дней оказались вместе взаперти. Когда Испания в середине мая начала открываться, мы поняли, что продолжающая бушевать пандемия фактически сорвала план моей тещи снять трехкомнатную квартиру и сдавать одну из комнат в субаренду кратковременным гостям из Мексики.

Тем не менее приезд тещи во многих отношениях стал подарком судьбы. В начале локдауна мою жену отправили в неоплачиваемый отпуск, и она до сих пор не вернулась на работу. Я за три дня потерял почти половину клиентов и только теперь начал находить вместо них новых. Объединив наши ресурсы, мы смогли пережить трудные времена в финансовом плане. Наши сбережения более-менее остались нетронутыми, так что ими можно будет воспользоваться в случае будущих неприятностей. Кроме того, если бы теща не приехала, нам с женой – эмигрантам, живущим в тысячах километров от дома, – пришлось бы провести худший кризис в нашей жизни в полной изоляции от родных.

Несмотря на периодические семейные ссоры и антиутопические картины за окном, нам удалось прожить вместе в относительном мире и гармонии, как бы ни было это сложно представить. Но моя теща – отчаянно независимая, по-современному мыслящая женщина, прожившая большую часть последних четырех десятилетий одна. Она умеет занять себя. Ей доставляет удовольствие обсуждать философию, политику и культуру, и она один из самых искусных адвокатов дьявола, каких мне когда-либо приходилось встречать. Она также ненавидит готовить (но любит есть).

За пределами квартиры всё развивается намного медленнее и беспорядочнее, чем раньше.

Испанская экономика остается в подвешенном состоянии. Почти миллион людей по-прежнему находится в бессрочном неоплачиваемом отпуске. Все ждут, когда вернутся туристы, и многие опасаются полных последствий сокращения ВВП в прошлом году на 11% – самого большого со времен Испанской гражданской войны.

Туристов всё нет. В январе страну посетило всего 434,000 человек – на 89% меньше, чем год назад, тогда как внутренний туризм фактически вне закона: межрегиональные путешествия запрещены еще с Рождества, и, по всей видимости, запрет не будет снят как минимум до Пасхи.

Испанское правительство недавно одобрило план стимулирования на €11 млрд для туристической и розничной отраслей. Но это лишь малая доля от €72 млрд, потерянных одной только туристической индустрией в прошлом году. Явных признаков экономического стресса всё больше и больше.

Число официально безработных в феврале достигло 4-летнего максимума 4.08 млн – 16.2% работающего населения. Это на миллион меньше, чем на пике в последний год предыдущей рецессии (2013), когда уровень безработицы достиг невероятных 26%. Но не забывайте, что почти миллион человек сейчас находятся в неоплачиваемом отпуске и не считаются «безработными».

Всё особенно мрачно для испанской молодежи, уже принявшей на себя главный удар предыдущего кризиса. Официальный уровень безработицы среди людей до 25 лет составляет 40%. Как отмечает The Economist, «финансовый кризис 2007-8 гг. особенно тяжело ударил по испанцам. Макроэкономические индикаторы показывают, что пандемия коронавируса бьет по Испании, зависящей от туризма, еще сильнее».

Самое явное проявление текущего кризиса – растущее число закрытых магазинов, баров, ресторанов и других уличных бизнесов. Их можно даже увидеть на некоторых из самых фешенебельных улиц, таких как Пасео-де-Грасия в Барселоне.

В октябре в Барселоне пустовало 14,000 из 80,000 объектов уличного бизнеса, согласно Управлению статистики коммерческих предприятий Каталонии. В июне прошлого года я сообщал, что на крупнейшем испанском сайте по недвижимости Idealista рекламировалось 244 розничных объекта в туристических районах Эль-Борн, Сан-Пере и Санта-Катерина. Теперь это число выросло до 286. Объекты варьируются от небольших магазинов на спрятанных улочках до просторных баров, ресторанов и магазинов на многолюдных проспектах.

Проблема не только в растущем числе пустующей недвижимости, а в том, что мало кто захочет ее заполнить в текущем климате практически полной экономической неопределенности, несмотря на падение стоимости аренды. Лишь время от времени какой-нибудь смелый бизнесмен открывает новый магазин в одном из пустующих объектов – редкое, но желанное зрелище.

Одно возможное рассматриваемое решение – переделать некоторые из коммерческих объектов на первом этаже в квартиры. В некоторых районах, таких как Орта-Гинардо, это начали делать еще до вирусного кризиса, хоть и в небольших масштабах.

Аренда жилья также падает, как в Барселоне, так и в Мадриде, но она всё еще слишком дорогая для моей тещи, имеющей на банковском счету мексиканские песо, обвалившиеся относительно евро.

Важный источник ее дохода – квартира в мексиканском городе Пуэбла – простаивает с января, когда съехали арендаторы. Так что хотя пока у нее есть несколько вариантов, она может в ближайший месяц вернуться в Мексику, в свою пустующую квартиру в Пуэбле. Если это случится, мы будем по ней скучать. Но, если говорить о моей теще, ни в чем нельзя быть уверенным. Как мы поняли за последний год, за 365 дней может произойти что угодно.