Где же было золото?

Я запоем читаю книги по истории денежного обращения. В последнее время я уделяю много внимания событиям 1920-х и 1930-х годов. Больше узнавая об урагане, возмутившем мировую финансовую систему в эти два десятилетия, я могу лучше понять нынешнюю ситуацию, потому что между тем временем и нашим много общего.   

Я только что закончил читать потрясающую книгу под названием «Признания старого волшебника», опубликованную в 1955 году. Это автобиография Ялмара Хораса Грили Шахта (Hjalmar Horace Greeley Schacht), чье невероятное имя отражает его шлезвиг-гольштейнское происхождение и чувство восхищения его отца американским журналистом.

Для тех, кто незнаком с ним: по большей части, Шахту отдают должное за окончание гиперинфляции в Веймарской Республике в 1923 году и возвращение Германии обратно на прочное валютное основание. Этими достойными деяниями он заслужил прозвище «Старый волшебник». Он совершил их, будучи вначале членом Валютного комитета при Министерстве финансов, а впоследствии президентом Рейхсбанка. За эти достижения он получил всемирное одобрение и славу, если этим словом можно точно описать массовое внимание и уважение, выражаемое по отношению к этому высококвалифицированному руководителю центрального банка.  

Автобиография Шахта содержит множество историй и анекдотов, включая рассказы о его встречах с десятками известных людей. Но самой важной, даже шокирующей, мне кажется история о встрече Шахта с Бенджамином Стронгом (Benjamin Strong).

Стронг был президентом Федерального резервного банка Нью-Йорка с момента его создания в 1914 году до своей смерти в 1928. Стронг, Шахт, англичанин Монтегю Норман (Montague Norman) из Англии и француз Эмиль Моро (Émile Moreau) были самыми могущественными и влиятельными руководителями центральных банков своего времени.

Фактически Стронг был главой Федеральной резервной системы, потому что в то время нью-йоркский банк занимал в ней главенствующее положение. Реформы 1930-х несколько снизили могущество нью-йоркского банка, но до наших дней он остается жизненно важным, потому что он единственный из 12 федеральных резервных банков осуществляет операции с другими центральными банками. Например, по имеющимся сведениям, часть золота Бундесбанка лежит в хранилище Федерального резервного банка Нью-Йорка рядом с Уолл-стрит, где содержится крупнейший запас золота в мире.

Именно это хранилище Шахт посетил во время одной из своих поездок в Нью-Йорк ради встречи с Бенджамином Стронгом. Вот как рассказывает Шахт об этом выдающемся событии.

Еще один забавный инцидент произошел в связи с тем фактом, что Рейхсбанк хранит значительное количество золота в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Стронг был горд тем, что он мог показать нам хранилища, которые находились в самом глубоком подвале здания, и заметил:

«А теперь, господин Шахт, вы увидите, где хранится золото Рейхсбанка».

Пока сотрудники искали тайник с золотом Рейхсбанка, мы прошли через хранилища. Мы прождали несколько минут; наконец, нам сказали: «Господин Стронг, мы не можем найти золото Рейхсбанка".

Стронг был ошарашен, но я утешил его: «Ничего страшного, я верю вам, когда вы говорите, что золото на месте. Даже если его здесь нет, вы можете гарантировать его замену».

Потрясающе, не правда ли? Конечно, плохо, что золото Рейхсбанка не могли найти, по словам Шахта, и то, что Стронг не предложил его найти. Но, вне зависимости от того, не могли ли его обнаружить из-за неправильного ведения записей Федеральным резервом или потому что золота не было в хранилище, это не столь важно, как беспечный ответ Шахта на то, что он на удивление называет «забавным инцидентом». Где же его негодование по поводу того, что золото Рейхсбанка не смогли найти? Почему он не выразил беспокойство свою обеспокоенность ситуацией?  В конце концов, как президент Рейхсбанка он нес ответственность за все его активы, из которых золото по сей день является важнейшим.

Какой урок мы можем извлечь из этого события? Очевидно, Шахт считал дружбу с другими руководителями центральных банков и свое членство в этом эксклюзивном клубе более высоким приоритетом, чем свою ответственность в качестве хранителя золота нации. Шахт не стал допрашивать Стронга, так что реальное местонахождение и обстоятельства, касающиеся золота Рейхсбанка, остались тайной. Этого удивительного случая не было бы, если бы Рейхсбанк держал золото в собственном хранилище.