Китайский император - голый

Автор: Сол Сандерс (Sol Sanders)

Содрогание мировых рынков при неважных новостях из Китая на прошлой неделе предвещает, что безмятежные дни в экономике Пекина позади. Действительно, вопреки своекорыстному образу мыслей и иллюзиям, появляется общий консенсус в том, что китайская экономика испытывает проблемы и находится в кризисе, который способен изменить даже сам китайский режим.

Основной индикатор - замедление китайской экономики. Насколько сильно, насколько быстро, в каких сегментах, всё это даёт пищу для спекуляций, учитывая пресловутую недостоверность пекинской статистики. Но конечно, уже давно нет тех 8% минимального годового прироста ВНП, которые некогда считались внутри и за пределами Поднебесной необходимым условием политической стабильности.

В определённом смысле это было неизбежно: пожалуй, нет в мировой истории другого случая столь феноменального роста огромной региональной экономики, как в Китае в прошедшие два десятилетия. Но и тогда всем, кроме отчаянных оптимистов, было очевидно, что в несовершенный процесс модернизации встроены дефекты, в конце концов встревожившие руководство. Вот где мы сейчас находимся. Опять же, среди китайских и иностранных критиков имеется согласие по поводу этих дефектов, и даже согласие в том, какие нужны меры для улучшения ситуации. Руководитель Коммунистической партии, глава правительства и глава государства Си Цзиньпин (Xi Jinping) и в меньшей степени - премьер-министр Ли Кэцян (Li Kegiang), занимающие свои посты примерно 18 месяцев, говорят правильные вещи. В отличие от своих предшественников Ци даже умудряется продвигать то, что при самых лучших обстоятельствах будет крайне сложными структурными реформами. Новые лидеры наступают на коррупцию, не просто системную, но оказывающую растущее экономическое влияние на все сферы, от ухудшения качества на производстве до огромного бегства капитала. Лидеры признают, что загрязнение крупных городов, на долгие дни парализующие жизнь и всё более угрожающие здоровью детей, стало экономическим бедствием.

Но хотя и понятно, что необходима новая формула, задача весьма непроста. Новая стратегия должна сменить раздвоение, возникшее после отказа китайских коммунистов от марксизма-ленинизма и маоизма во всём, кроме названия. 

Идеи автаркии в стиле Мао были покинуты в пользу энергичного привлечения иностранных инвестиций и переноса технологий для построения экспортных рынков, базирующихся в основном на использовании обильной дешёвой рабочей силы. Но в то же время Пекин продолжил советскую традицию огромного расширения инфраструктуры далеко за пределы современных и прогнозируемых потребностей.

Мировоззрение сильно изменилось

Мировой экономический кризис положил конец беспредельной экспансии рынков для китайского экспорта. Китайские заводы были частью длинной производственной цепочки. Транснациональные компании использовали китайскую сборку для производства продукции, продаваемой по низким ценам в США и остальном промышленном мире. Хотя такая схема ограничивала производство, с помощью валютных манипуляций и субсидий Пекин фактически финансировал иностранных покупателей. Один взгляд на цены у американского розничного торговца подтверждает, что многие китайские экономисты-диссиденты могли быть правы, говоря об экспорте капитала из страны с недостатком капитала в более богатые страны.

Кроме того, края китайской бритвы были заострены растущими издержками, в том числе ростом импорта топлива и снижением предложения трудовых ресурсов из-за попыток режима ограничить прирост населения. По этим причинам Китай уже уступил множество бюджетных производств другим конкурентам по низкой оплате труда; например, производство детской одежды перешло к Бангладеш. В связи с технологическим совершенствованием офшорного производства наметилось даже обратное движение к промышленным странам. В частности, поскольку сланцевая революция в Америке снизила цену внутреннего природного газа почти до трети поставочной цены сжиженного природного газа в Восточной Азии, возвращается нефтехимическое производство пластиковой продукции.

В то же время огромное расширение инфраструктуры в Китае стало жертвой кредитного сжатия. Переплыв в ноябре 2008-го финансовый кризис с невероятным «стимулирующим» пакетом $586 млрд, Пекин создал избыток производственных мощностей и инвестиций. Местные власти обеспечивали подъём за счёт продажи сокращающихся сельхозугодий для развития промышленности и инфраструктуры, а также кредитования региональными банками.

В итоге всего этого - долг, оценить который затрудняется даже правительство, и хрупкая финансовая структура на каждом уровне правительства. Более важна, возможно, тягостная ситуация у частных застройщиков с их непропорционально весомой долей в цифрах общего роста. В условиях политики сдерживания и стимулирования неустрашимые чиновники создали новые теневые кредитные организации вне рамок государственной денежной политики.

Общепринятый рецепт решения этих проблем - переориентация экономики с инвестиций и экспорта на рост потребления и финансовую либерализацию. Но на деле в последнее время заметны обратные тенденции, так как правительству приходится демонтировать систему, чрезвычайно выгодную небольшой городской элите, при весьма поверхностной модернизации. Сильнейшее сопротивление оказали огромные государственные корпорации и некоторые госпредприятия, руководимые региональными и местными партийными функционерами. Их влияние внутри правящей Коммунистической партии обеспечивает им привлечение капитала, нередко даже для дефицитных или неплатёжеспособных предприятий.

На прошлой неделе рынки вздрогнули после заявления Ли о неизбежности серии дефолтов, поскольку правительство пытается проводить рационализацию. Опасения в мире возросли после банкротства Haixin Steel, сравнительно небольшой организации, связанной с угольными и железорудными компаниями. Это банкротство отражает и то, что источники в отрасли называют развитием кризиса - половина металлургических заводов страны теряет деньги. Неделей раньше в Китае случился первый дефолт по облигациям, когда небольшое частное предприятие по производству солнечных панелей Chaori Solar не смогло уплатить проценты на 1 млрд юаней ($163 млн) по облигациям, проданным всего два года назад.

В прошлом правительство всегда подбирало компании-банкроты. Если теперь эта практика прекратится, неясно, насколько серьёзным будет кризис, и вызовет ли это панику. Мировые цены на медь и железо уже резко упали под давлением китайских спекулянтов, отступающих от своих ставок на сохранение высокого уровня производства металлов.

Для устранения этих проблем широко рекламируемые реформы, активно проводимые руководством, наталкиваются на часто скрываемые последствия былых перегибов. Например, попытка смягчить политику «одного ребёнка» не просто выглядит неудачной попыткой исправить искривлённое соотношение численности полов в обществе - аборты плодов женского пола привели к огромному излишку мужчин - но огромный, коррумпированный аппарат чиновников, созданный для реализации этой стратегии, блокирует реальные изменения. Кроме того, сотни тысяч «незаконнорожденных» не могут получить удостоверение личности из-за остающейся глубокой убеждённости партийных лидеров в том, что они должны контролировать любое инакомыслие через строгий надзор. Подобная проблема существует для сотен тысяч работников с частичной занятостью во всех крупных метрополиях, привлечённых как «дешёвая рабочая сила», но не получивших городского гражданства и права на ограниченное социальное пособие. В этом сторонники безопасности объединились с местными властями, выступая против любых «реформ», связанных с дополнительными чрезмерными расходами и ликвидацией авторитарного контроля над каждым.

Хотя система поддерживается партийными функционерами, новый городской средний класс, о котором много говорят, не существует. По лучшим оценкам, верхний 1% семей - 2.1 млн из 530 млн домохозяйств - владеет 40-50% недвижимости и финансовых активов страны, оцениваемых в $10.5 трлн. Часто пишут о том, что эти сверхбогатые, многие из которых относятся к партийному руководству, инвестируют деньги в недвижимость за рубежом и в другие иностранные активы. Если они переместят за границу 30% своих средств (цифра, о которой говорят в Китае), хвалёные китайские денежные резервы в $3 трлн едва ли смогут компенсировать этот отток.

Эта прелюдия к крутым переменам в китайской экономике происходит в то время, когда западным экономистам и бизнесменам пришлось отказаться от давно лелеемой надежды на поддержку мировой экономики быстрым ростом Китая и Индии. Но это разочарование бледнеет в сравнении с влиянием замедления китайской экономики на товаропроизводителей в Африке, Латинской Америке и Австралии.

Проблема для пекинских руководителей заключается в том, что борьба за реорганизацию китайской экономики в соответствии с либеральными принципами входит в противоречие с настойчивыми усилиями КПК сохранить монополию власти, неприемлющей либерализм. Например, стремление сделать юань международной валютой обусловливает его конвертируемость. Это не только поставит под угрозу нынешние экспортные субсидии, но и усилит бегство капитала, в основном связанное с коррупцией среди партийных руководителей, часто руководителей высшего уровня.

Это создаёт взрывоопасную атмосферу, когда события могут развиваться по любому сценарию.