Медленная смерть свободного рынка

В прессе много говорилось о скандале с манипуляциями (эталонной процентной ставкой) LIBOR, но не было предоставлено никаких объяснений того, как это повлияло на цены товаров, зависящих от динамики спроса и предложения на банковский кредит. Журналистское негодование было сосредоточено на действиях алчных банкиров, но газеты никогда не проводили параллелей между относительно незначительными манипуляциями ценами на кредиты, организованными частными банками, и куда более масштабными манипуляциями центральных банков.

Именно ЦБ должны вызывать самое серьезное беспокойство. Они систематически вмешиваются в работу рынков с целью подавления процентных ставок значительно ниже уровня, на котором они находились бы без интервенций. Все это приводит к искусственному завышению цен на все активы, так как они подпираются дешевым кредитом. Идея о том, что мы живем в капиталистической экономике, в которой активы оцениваются на основании их производительной ценности, является ложной.

Мы очень далеко ушли от свободных рынков или цен, которые достигаются в ходе справедливых договоренностей между сторонами без участия государства. В наши дни бизнесам невозможно опираться на систему открытия цены свободного рынка, - именно это объясняет взрывной рост рынка производных. Деривативы предназначены для страхования риска в рамках данной транзакции, и хотя эта транзакция очень часто бывает еще одним деривативом, в конечном итоге все они существуют для страхования риска в сфере реального бизнеса. Это частично оправдано с точки зрения свободного рынка, например, когда фермер продает свой урожай до начала его сбора для получения максимальной выгоды или шахта – объемы своей добычи до появления минералов над землей. Но большая часть этих деривативов существует только для страхования рыночной неопределенности, порожденной вмешательством государства.

По данным Банка международных расчетов, объем деривативов для нефинансовых организаций по всему миру составил $46 трлн в конце прошлого года, или 65% мирового ВВП или даже 100% за вычетом государственных расходов. Это свидетельство того, что реальная предпринимательская деятельность страдает из-за интервенций и манипуляций, так как предприниматель это по определению тот, кто эксплуатирует разницу в цене, а не тот, кто пытается от нее застраховаться.

Наш приговор государственным интервенциям должен включать не только процентные ставки, но и сами деньги, эмитированные государством. Не может быть никакой уверенности в их будущей ценности, что делает невозможным расчеты рентабельности бизнеса. Отличный пример – это неопределенность, в которой оказывается любой бизнес, использующий евро. Никто не знает, кто будет, а кто не будет в составе Еврозоны в следующем году, и будет ли она в принципе существовать через год, не говоря уже о том, вырастет или упадет евро. Неопределенность, порожденная вмешательством государства, наносит реальный экономический ущерб.  

Таким образом, цены более не устанавливаются покупателями и продавцами, но манипулятивно искажаются правительствами и центральными банками. На наших глазах разрушается не капитализм, но правительственная система искажения цен. Государство всегда будет пытаться убедить нас в том, что вина лежит на рынках, а не на нем самом. Они ведут эту кампанию в той или иной степени уже сто лет, с тех пор как был отброшен золотой стандарт. Сегодня мы переживаем последнюю стадию этого помешательства.

Мы стоим перед лицом проблемы экономических расчетов, обозначенной фон Мизесом (von Mises). Именно она в конце концов похоронила Советский Союз и мы попали в ту же ловушку.