Почему мы неуправляемы: путч в Португалии

Вот это да. Португалия совершила нечто экстраординарное.

Во время недавних выборов партии левого толка – противники политики жесткой экономии, бизнеса, подозрительно относящиеся к евро и другим интернациональным организациям – набрали парламентское большинство, что дает им право сформировать правительство.

Но президент, чье разрешение необходимо для продвижения процесса, сказал – нет, этого не будет, вызвав тем самым конституционный кризис, служащий отличным примером происходящего в Еврозоне. Вот краткий отрывок из более длинной, обязательной к прочтению статьи в Telegraph за авторством Амброуза Эванса-Причарда (Ambrose Evans-Pritchard):

Еврозона пересекает Рубикон, в то время как португальских левых, противников евро, отстранили от власти

Португалия вошла в опасные политические воды. Впервые с создания европейского валютного союза государство-участник прямо отказало партиям евроскептиков занимать посты под предлогом государственного интереса.

Анибал Каваку Сильва (Anibal Cavaco Silva), конституционный президент Португалии, оказался назначить коалиционное правительство левого толка, даже несмотря на то, что оно получило абсолютное большинство в португальском парламенте и выиграло мандат на прекращение режима жесткой экономии, установленный Тройкой (ЕС, Еврокомиссия, МВФ).

Он посчитал, что слишком рискованно позволять Левому блоку коммунистов приближаться к власти, настаивая на том, что консерваторы должны оставаться на посту в качестве меньшинства, чтобы удовлетворить требования Брюсселя и успокоить иностранные финансовые рынки.

Демократия должна быть на втором месте после вышестоящих правил и членства в Евросоюзе.

«За 40 лет демократии ни одно правительство в Португалии никогда не полагалось на поддержку антиевропейских сил, то есть сил, которые ведут кампанию за упразднение Лиссабонского соглашения, бюджетного пакта, Пакта стабильности и роста, а также роспуск валютного союза и выхода Португалии из евро, помимо требований о роспуске НАТО», - заявил г-н Каваку Сильва.

«Это худший момент для радикальных перемен в фундаменте нашей демократии. После того, как мы провели в жизнь жесткую программу финансовой помощи, предусматривающую большие жертвы, мой долг – в рамках моих конституционных полномочий – сделать все возможное для предотвращения отправки ложных сигналов финансовым организациям, инвесторам и рынкам».

Г-н Каваку Сильва утверждает, что подавляющее большинство граждан Португалии не голосовали за партии, которые хотят возврата к эскудо или которые выступают за открытый конфликт с Брюсселем.

Это верно, но он упустил еще один основной тезис выборов, проведенных три недели назад: что они также проголосовали за завершение сокращений зарплат и жестких мер экономии Тройки. Партии левых, вместе взятые, получили 50.7% голосов. Они контролируют Ассамблею во главе с социалистами.

Консервативный премьер, Педро Пассос Коэльо (Pedro Passos Coelho), пришел первым и поэтому получает возможность первым заняться формированием правительства, но его правая коалиция в целом набрала всего 38.5% голосов. Она потеряла 28 мест.

Лидер социалистов, Антонио Коста (Antonio Costa), пришел в ярость, осудив действия президента как «серьезную ошибку», которая угрожает повергнуть страну в политический кризис общественного недовольства.

Г-н Коста пообещал продвинуться в своих планах сформировать тройную левую коалицию и предупредил, что остаткам правого правительства грозит мгновенный вотум недоверия.

Суть этой серии постов в том, что долг работает для стран так же, как и для семей: берите в долг слишком много, и жизнь станет неуправляемой.

Для Португалии, как и для большинства стран Еврозоны и, по сути, самых развитых стран мира, кредитная лихорадка последних 30 лет не оставила никаких удобоваримы решений. Сохранение нынешнего курса означает продолжение жестких мер экономии, что, в свою очередь, означает долгое медленное скатывание в нищету для большинства граждан, которые, по понятным причинам, хотят избежать такой судьбы. Но создание правительства, протестующего против мер жесткой экономии (и, соответственно, против евро), означает кризис в греческом стиле, ускоряющий скатывание в статус страны Третьего мира. И это очень похоже на подобную ситуацию, если говорить о концепциях на государственном уровне.

В таком случае, неудивительно, что европейские избиратели все больше голосуют как за ультраправых, так и за ультралевых. В то время как Португалия приводит коммунистов в правительство, Франция, к примеру, идет по иному пути. Смотрите материал Французская ультраправая семья Ле Пен (Le Pen), настроенная на получение региональной власти, одерживает победу: выборы.

Это означает несколько моментов. Во-первых, евро кризис связан с вхождением в новую, еще более опасную стадию, в которой демократия – уже ослабленная поркой, которую заработала Греция, когда бросила вызов Германии и МВФ – может вскоре быть вовсе отменена в пользу солидарности. Проще говоря, Еврозона может фактически стать диктатурой, в которой выборы, если они вообще проводятся, не имеют никакого значения.

Во-вторых, в то время как долговой кризис Еврозоны не имеет решений на государственном уровне, потому что страны-участницы больше не контролируют собственные валюты, существует региональный временный вариант, заключающийся в агрессивной девальвации евро. Это частично удовлетворит левых за счет облегчения доступа к деньгам и (предположительно) ускорения роста, так как экспорт в остальную часть мира наберет обороты. Вкупе с иммиграционными ограничениями для успокоения правых масштабная девальвация могла бы несколько смягчить ситуацию на какое-то время.

Именно поэтому чрезмерно закредитованные страны с незапамятных времен использовали девальвацию, чтобы исправить ошибки прошлого. В определенный момент это становится единственным способом предотвратить революцию.

Но это, конечно, лишь временное решение проблемы. Ослабление евро, скажем, на 50% создаст кризис у его партнеров с высоким уровнем задолженности, вынудив их (а им и не нужен особый стимул, потому что у них, по сути, те же проблемы, что и у Европы) провести ответную девальвацию. До тех пор, как любит говорит Джим Рикардс (Jim Rickards), пока они не поймут, что единственная вещь, относительно которой они могут девальвировать свои валюты, - это золото.