Памяти великолепного англичанина

В 1941 г., когда мне было 9 лет, моя мать, Нора Прайс (Norah Price), забрала меня из двуязычной начальной школы и отдала в ученики англичанину Чарльзу Отто Робсону (Charles Otto Robson), готовившему юношей к старшим классам, в основном в Канаде. Робсон, родившийся в 1890 г., был викторианцем до мозга костей.

Робсон был католиком в лучших традициях Г. К. Честертона (G. K. Chesterton). Он оказался в Мехико в конце 1920-х, после того как его уволили с работы на верфи в шотландском городе Глазго за то, что он обратился в католическую веру.

Я помню, как мать впервые привела меня к Робсону. Он усадил меня на колено и спросил, как пишется слово «sausage» («колбаса»). Я произнес по буквам «s-a-s-a-u-g-e». Неправильно! Но, по крайней мере, близко.

Все ученики г-на Робсона – а их никогда не было больше 10 – должны были учить основы латыни. Однажды Робсон попросил меня просклонять латинское существительное «nauta» – «моряк». Я был озадачен и не мог ответить, из-за чего получил выговор. Я не смог просклонять существительное, потому что Робсон выговаривал латинские слова с английским акцентом, и я услышал задание просклонять «nauter» – и, конечно же, я не был знаком с этим несуществующим словом. (Думаю, было бы намного эффективнее учить латынь по испанскому учебнику, а не по английскому, ведь испанский язык родственен латыни).

Когда я стал учеником Робсона, он сказал моей матери, что она должна обеспечить меня рядом справочников, в том числе «Оксфордским словарем цитат» (Oxford Dictionary of Quotations) издания 1941 г., имеющимся у меня до сих пор. (Я заметил, что в нем посвящено 8 страниц Сэмюэлу Джонсону (Samuel Johnson), 8 с половиной страниц – Роберту Браунингу (Robert Browning), 11 страниц – Редьярду Киплингу (Rudyard Kipling) и целых 67 страниц – самому Уильяму Шекспиру (William Shakespeare), или, как считается, писавшему под этим псевдонимом Эдуарду де Веру (Edwardde Vere), 17-му графу Оксфорду! Получается 11.65% выдающихся цитат на английском языке. Заслуженная дань величайшему английскому гению!)

Всем ученикам приходилось учить стихи наизусть. В их числе была очень длинная поэма под названием «Осада Лакхнау» (TheSiegeofLucknow). Я никак не мог ее выучить, но другой, более талантливый, ученик Эдгар Лурия (Edgar Luria) знал ее наизусть. В поэме речь шла о героическом сопротивлении британских солдат, осажденных индусами, восставшими против британских властей, – конечно, современным читателям это больше не интересно.

Г-н Робсон очень восхищался английским поэтом Робертом Саутвеллом (Robert Southwell) и часто декламировал нам: «Застыв, дрожа в седой ночи – снег падал на чело, – вдруг изумлен я был теплом, что сердце мне зажгло…» Он называл свою школу «школой имени Роберта Саутвелла».

Таким образом, я рано познакомился с шедеврами английской литературы. После того как я ушел от Робсона, я поступил в старшую школу в Пенсильвании, став в свои 14 лет самым юным учеником в классе. Я был поражен неспособностью большинства моих одноклассников выучить короткий сонет из 14 строчек.

5 лет с г-ном Робсоном определенно оказали важное влияние на мою жизнь, и я ему за это очень благодарен.

В 1943 г. в Мексике произошло знаменательное событие: рождение нового вулкана! Его впервые заметил крестьянин, пахавший свое поле и увидевший дым, выходящий из-под земли. Через несколько недель на том месте появился зрелищный вулкан.

Разумеется, Робсона заинтересовало это событие, и он предложил четырем ученикам съездить туда: Джеральду Ральфу (Gerald Ralph), Патрику О'Хи (Patrick O’Hea), Реймонду Эйру (Raymond Eyre) и мне. Мой отец предложил поехать на разбитом Hudson с добродушным водителем. И мы тронулись навстречу приключениям! Тогда шла война, поэтому шины и запчасти были в дефиците, а наш старенький Hudson постоянно ломался, но нашему находчивому водителю Сэмюэлю удавалось заставлять эту развалину ехать. Ему приходилось затыкать дыры в радиаторе землей, а воду для него брать из луж на обочине. Однажды, когда поблизости не было ни одного города, ему пришлось заменить ремень, регулирующий приток горячей воды на радиатор, ремнем от собственных штанов.

Наконец, мы достигли Парикутина, нового вулкана. Робсон сказал нам: «Вы будете рассказывать об этом своим детям…» – о, как он был прав! Наблюдать периодические извержения – одно за другим, с промежутками в несколько секунд, с выбросом высоко в воздух огромных масс ярко-красной лавы, стекающей затем по склонам Парикутина, – было захватывающим зрелищем. Мы подошли к потоку лавы настолько близко, насколько это позволяла температура, – мы видели человека, которому удалось зажечь сигарету от горячей лавы.

Во время нашего посещения Парикутина соседняя деревушка (ее название на местном индейском языке звучало как Парангарикутиримикуаро) была накрыта примерно двумя футами пепла. Несколько месяцев спустя деревня оказалась полностью погребена, и сегодня там можно увидеть лишь церковный шпиль.

После Парикутина наша экспедиция направилась дальше в сельские регионы Мексики, и Робсон, будучи набожным католиком, водил нас – как нам казалось – к каждому встречавшемуся по пути заброшенному монастырю и каждой старой церквушке, архитектурным памятникам испанского правления в Мексике до 1810 г.

Робсон основал в Мексике движение бойскаутов. Все из нас, кто присоединился к скаутам, одевались в форму южноафриканских скаутов лорда Баден-Пауэлла (Baden-Powell). Мы выглядели достаточно смешно, но, разумеется, не догадывались об этом.

Один из наших учебников назывался «На закат» (Beyond the Sunset) – название взято из поэмы Альфреда Теннисона (Alfred Tennyson) «Улисс» (Ulysses). То ли из этой книги, то ли из какой-то другой мы узнали о Древнем Египте, Хаммурапи (Hammurabi), Геродоте (Herodotus) и кое-что о древней истории – но, увы! – там не было ни слова о мексиканской истории или географии, что я осознал лишь несколько лет спустя.

Меня вдохновляют героические слова из «Улисса» Теннисона:

«О друзья,

Еще не поздно открывать миры, –

Вперед! Ударьте веслами с размаху

По звучным волнам, ибо цель моя –

Плыть на закат, туда, где тонут звезды

В пучине Запада. И мы, быть может,

В пучину канем – или доплывем
До Островов Блаженных и увидим
Великого Ахилла (меж других
Знакомцев наших). Нет, не все ушло.
Пусть мы не те богатыри, что встарь
Притягивали землю к небесам,
Мы – это мы; пусть время и судьба
Нас подточили, но закал все тот же,
И тот же в сердце мужественный пыл –
Дерзать, искать, найти и не сдаваться!»

В период моего обучения у него Робсон усыновил мальчика моего возраста, Хорхе Феррейро (Jorge Ferreiro). Сегодня он мой хороший друг – один из двух, кто остался из моей ранней юности.

Я помню замечание Робсона об избрании премьер-министром Великобритании Эттли (Attlee), победившего Черчилля (Churchill): «Англия скатилась к чертям!»

Однажды я подслушал, как он сказал обо мне моей матери: «Угито (т. е. «маленький Уго» по-испански) не вундеркинд, но он готов пользоваться имеющимися у него мозгами». Именно поэтому я взял себе девиз: «Cum bobus his arandum est». Я вложил в этот девиз – надеюсь, на хорошей латыни – следующий смысл: «Сими волами должно нам пахать» – то есть, я должен использовать мозг, данный мне от рождения, по максимуму.

Когда многими годами позже я женился и занялся бизнесом, г-н Робсон захотел вернуться в Англию, на свою родину. Я предоставил ему средства на осуществление его желания (у него деньги не водились – он все раздавал нищим). Увы, очень скоро он захотел вернуться в скромную Мексику. Англия уже не была той великой страной, какую он покинул в 1920-е. Дух и поведение англичан прискорбно испортились, и поэтому он вернулся в Мексику, где он, сам того не зная, выполнил свою миссию в этом мире. Он скончался от сердечной недостаточности в августе 1964 г. – 54 года назад.

В заключение: я всегда буду благодарен матери за то, что она решила отдать меня в ученики г-ну Робсону, и не менее благодарен Чарльзу Отто Робсону за его личный пример в его самоотверженном обучении юношей.