Американский дефолт: победа в золотой битве спасла Новую политику, часть четвертая

Автор: Себастьян Эдвардс (Sebastian Edwards)

Последний из четырех отрывков из книги «Американский дефолт: неизвестная история о ФДР, Верховном суде и битве за золото» (American Default: TheUntold Story of FDR, the Supreme Courtand the Battle Over Gold). Первый отрывок на Goldenfront см. здесь, второй – здесь, третий – здесь.

Цена победы

Фото: Пьер Перрен (Pierre Perrin)/Sygma/GettyImages

В середине ноября 1933 г. энтузиазм по поводу программы покупки золота Франклина Делано Рузвельта (Franklin Delano Roosevelt) (ФДР) пошел на спад.

Журналист Уолтер Липпман (Walter Lippmann) указал на то, что относительные цены – или «ценовые расхождения», как он их называл», – движутся в неверном направлении. Сельскохозяйственные цены теперь были ниже относительно промышленных товаров, чем в июле. Липпман утверждал, что это серьезная проблема, и что «страна сразу же ее ощутила». Он добавил, что «сомнения и недовольство последних трех месяцев отражали» относительный спад сельскохозяйственных цен.

По его мнению, у проблемы было две составляющих. С одной стороны, программа покупки золота не влияла на сельскохозяйственные цены так, как ожидали ее сторонники, в частности советник Рузвельта Джордж Уоррен (George F. Warren). С другой, Закон о восстановлении национальной промышленности, вступивший в силу в июне, искусственно толкал вверх цены на промышленные товары посредством ценовых соглашений.

Липпман добавил, что ни президент, ни Уоррен не понимали сложность действующих механизмов и то, что любое изменение стоимости доллара должно поддерживаться другими мерами, в том числе достаточно активными операциями на открытом рынке, предпринятыми Федеральной резервной системой (ФРС).

Программой покупки золота разочаровались даже те члены Конгресса, кто благосклонно относился к инфляции. 23 ноября сенатор Джордж Норрис (George W. Norris), прогрессивный республиканец из Небраски, указал на то, что после трех месяцев вмешательства в золотой рынок администрации практически нечего представить.

Золото покупалось по все более высоким ценам, а цены товаров все еще оставались значительно ниже уровня 1926 г. Норрис утверждал, что пришло время попробовать кое-что другое; президенту пришло время применить полномочия, предоставленные ему принятой в мае 1933 г. поправкой Элмера Томаса (Elmer Thomas), дававшей ФДР право поднимать официальную цену золота и девальвировать доллар.

Комментируя отставку профессора Оливера Спрейга (Oliver Sprague), открытого противника девальвации, с должности советника Казначейства, сенатор-демократ от Техаса Моррис Шеппард (Morris Sheppard) сказал, что это хорошая новость, так как теперь открыта дверь для обсуждения официального повышения цены золота. Сенатор-демократ от Невады Ки Питтмен (Key Pittman), присутствовавший вместе со Спрейгом на Лондонской конференции, добавил, что теперь президент может перейти к следующему шагу программы «контролируемой инфляции».

31 декабря 1933 г. New York Times опубликовала открытое письмо британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (John Maynard Keynes) президенту Рузвельту. В последней части заметки содержалось предложение, которое многие все еще помнят: «Последние колебания доллара мне больше напоминали захмелевший золотой стандарт, чем идеальную управляемую валюту моей мечты».

Большинство аналитиков интерпретировало слова Кейнса так, что в ходе программы покупки золота обменный курс доллара был чрезмерно волатильным, и что эта волатильность вредна для восстановления. Кейнс сказал президенту, что пришло время сменить политику. Он писал:

«Пришло время положить конец неопределенности в области девальвации золота и обменной политики. Игра в прятки с обменными спекулянтами не служит никакой полезной цели и является крайне недостойной. Она подрывает уверенность, препятствует деловым решениям, завладевает вниманием общественности в степени, намного превосходящей ее реальную важность, и является причиной как раздражения, так и некоторого отсутствия уважения, имеющего место за границей».

В конце 1933 г., практически одновременно с публикацией открытого письма Кейнса ФДР, программе покупки золота фактически был положен конец.

В первый день 1934 г. пресса сообщила, что президент наконец сделает следующий шаг в валютном вопросе. New York Times указала на то, что в результате программы покупки золота наблюдалось «небольшое временное спекулятивное повышение уровня цен товаров».

16 января в Конгресс был внесен проект Закона о золотом резерве. New York Times сообщала, что его «принятие позволит президенту отнять у Совета управляющих ФРС все полномочия по валютному вопросу и передать их исключительно правительству».

В статье объяснялось, что предлагаемый порядок будет представлять собой модифицированный «слитковый стандарт», где международная торговля будет происходить с золотыми расчетами. Однако частным лицам не будет разрешено владеть металлом, продавать или покупать его: «В плане не предусмотрено создание свободного или открытого золотого рынка, и хотя президент в своем послании благосклонно отзывался о росте использования серебра… он не обещал никаких новых законов в пользу серебра в ближайшее время».

Законопроект позволял президенту зафиксировать новую официальную стоимость доллара между 50% и 60% от изначального паритета $20.67 за унцию золота. Кроме того, в будущем президент мог по собственному усмотрению менять стоимость валюты в пределах этого 10-процентного окна.

В конце длинной статьи репортер указывал на то, что ключевая цель данного законопроекта – устранить основную критику золотой политики администрации, касающуюся того, «что она неопределенная и никто не знает, какой будет новая стоимость доллара».

30 января 1934 г., после горячих споров в обеих палатах Конгресса, Закон о золотом резерве был принят. На следующий день президент установил новую официальную цену золота на уровне $35 за унцию. Казначейство заявило о своей готовности покупать и продавать любое количество металла по этой цене на международном рынке. Однако резидентам США по-прежнему не разрешалось владеть золотом.

Официальная цена $35 за унцию действовала до августа 1971 г., когда президент Ричард Никсон (Richard Nixon) закрыл «золотое окно» Казначейства.

Итак, развязка наступила спустя 10 месяцев после инаугурации президента Франклина Рузвельта. Казалось, большая часть населения считает, что девальвация – это хорошо. Посредством своих многочисленных речей и «бесед у камина» президент убедил американскую общественность, что это необходимый шаг для повышения цен, завершения Депрессии и создания рабочих мест.

Но не все были с этим согласны. Для многих инвесторов, банкиров, юристов и политиков девальвация доллара и отмена золотых положений были равнозначны нарушению контрактов, прямому переходу из класса кредиторов в класс должников и возмутительному отчуждению богатства.

Оставалось лишь ждать, пока наивысший суд страны не рассмотрит конституционность такой политики Рузвельта.

1934 г. был первым полноценным годом восстановления. Производительность почти во всех секторах выросла, уровень безработицы снизился, и цены начали восстанавливаться. Как подчеркивали, среди прочих, Милтон Фридман (Milton Friedman), Бен Бернанке (Ben Bernanke) и Аллан Мелцер (Allan Meltzer), важнейшим фактором, ответственным за такое развитие событий, были глубинные изменения денежной политики.

Впервые с 1927 г. широкая денежная масса в течение года увеличивалась. В сердце этого изменения лежало решение ФРС разрешить переводить крупный приток золота в большую ликвидность и кредит. С экспансией денег и кредита произошел скачок доверия, выросли инвестиции, улучшились продажи, и сократилась безработица.

С января по декабрь 1934 г. запасы монетарного золота в США более чем удвоились с $3.9 млрд до $8.1 млрд.

Официальная девальвация доллара в последний день января 1934 г. сопровождалась периодом правового и судебного смятения. В ноябре администрация попросила Верховный суд объединить ряд дел, связанных с отменой положения о золоте, и рассмотреть их вместе.

Судебные слушания начались 8 января. Правительственные юристы, включая генерального прокурора Гомера Каммингса, неудачно представили свои аргументы, и многие аналитики считали, что совместная резолюция об отмене положения о золоте может быть признана неконституционной.

Позиция истцов заключалась в том, что ни Конгресс, ни правительство не обладали полномочиями отменять контракты задним числом. Права собственности защищались конституцией, а отмена положения о золоте представляла собой разновидность лишения прав собственности без компенсации. Более того, отменив положения о золоте, Конгресс нарушал права штатов и муниципалитетов. Все они признавали разницу между получением оплаты физическим золотом – чего их клиенты не ожидали – и бумажными долларами, соответствующими номинальной стоимости ценной бумаги, рассчитанной по новой цене золота. Именно этих выплат в золотом эквиваленте искали их клиенты.

Решение было принято 18 февраля. 5 голосов против 4 в пользу правительства.

Как только телеграфные агентства объявили решение, инвесторы разместили заявки на акции и биржевые и промышленные товары. New York Times сообщила, что цены акций мгновенно отреагировали, взлетев «от полудня до часа дня на 1-10 пунктов». Согласно репортеру Times: «Вчерашнее решение все стороны приветствовали с глубоким удовлетворением как определенно способствующее восстановлению уверенности».

Новость появилась на первой полосе всех газет. Заголовок Washington Post был лаконичным и эффективным: «Новый курс с отменой положения о золоте остался в силе, голоса Верховного суда разделились на 5 против 4».

Но лучше всего ситуацию резюмировал заголовок Atlanta Constitution: «Верховный суд оставил Новый курс в силе».