Бельгийский алмазный узел

 В конце февраля 2024 года Совет по содействию экспорту драгоценных камней и ювелирных изделий (Gem and Jewellery Export Promotion Council, GJEPC), Всемирная федерация алмазных бирж (World Federation of Diamond Bourses, WFDB), Всемирный алмазный совет (World Diamond Council, WDC) и Международная ассоциация производителей бриллиантов (International Diamond Manufacturers Association, IDMA) направили письмо G7, в котором выразили озабоченность по поводу санкций против российской алмазной промышленности. Отраслевые организации утверждают, что санкции, введенные G7, могут нанести существенный ущерб алмазной отрасли в целом и более того, обеспечат российским алмазам дополнительные конкурентные преимущества. Особые возражения вызывает требование G7 к производителям алмазов (кроме Канады) в обязательном порядке направлять свою продукцию в Бельгию, где она должна проходить сертификацию. По требованию авторов санкций, Антверпен должен стать единственной «точкой входа» алмазов на рынки G7 – и это, якобы, необходимая мера для отсечения российских алмазов от цивилизованного рынка.

Смысл возражений против подобного решения сводится к следующему:

- обязательная доставка алмазов в Бельгию влечет за собой дополнительные расходы на транспортировку, страховку, сертификацию, регистрацию и т.д, что неизбежно увеличит конечную цену алмазной продукции для потребителя и сделает ее, таким образом, менее конкурентно-способной с российскими алмазами;

- искусственное превращение Антверпена в глобальный торговый алмазный центр противоречит принципу свободного рынка, дает Бельгии ничем не обоснованные конкурентные преимущества и незаконно ущемляет права алмазных торговых центров других стран;

- навязываемое отрасли посредничество Бельгии затрудняет и усложняет контакты производителей алмазов (прежде всего – африканских) со своими клиентами, лишает их части законной прибыли и может служить драйвером контрабанды.

Возражения совершенно справедливы и логичны. Следует отметить, что они сформулированы организациями, членство в которых России и АЛРОСА или приостановлено на неопределенное время, или вовсе прекращено. Таким образом, влияние российской стороны на эту инициативу можно считать ничтожным. Это действительно голос отрасли, голос профессионалов, которые руководствуются не сиюминутными политическими интересами, а соображениями здравого смысла и глубоким пониманием реалий алмазного рынка.

Требования отраслевых организаций, несомненно, справедливы, но нельзя не отметить, что в санкционном механизме, введенном странами G7, также прослеживаются и некоторые признаки расизма. Действительно, авторами санкций от обязательной сертификации в Бельгии освобождаются алмазы Канады, а вот продукция африканских и южноамериканских производителей принудительно направляется в Антверпен. Чем же Канада лучше Ботсваны, ЮАР, Анголы или Бразилии? Цвет кожи населения и персонала алмазодобывающих компаний другой? «Белые» господа заслуживают большего доверия? А мы правда живем в XXI веке? Похоже, что это уже не риторический вопрос! И чтобы правильно ответить на него, придется вспомнить некоторые обстоятельства, сопровождавшие становление и развитие бельгийского алмазного центра.

Бельгия была крупной колониальной державой и с 1885 года контролировала «Свободное государство Конго» (современная территория ДРК). Бельгийское управление является самой позорной страницей во всей истории колонизации Африки, это был самый настоящий геноцид местного населения, которое было превращено в рабов фактически поголовно, миллионы людей уничтожались сознательно, хладнокровно и планомерно, бельгийская администрация исповедовала расизм в самом рафинированном виде. В мировой прессе Конго называли «страной отрубленных рук» - именно таким было наказание для чернокожих за невыполнение производственных норм по добыче каучука, основного колониального товара.

В 1906 году в «Свободном государстве Конго» была создана горнодобывающая компания Forminiere. В 1913 году эта компания начала добычу алмазов в Бельгийском Конго. К 1940 году в бельгийской колонии добывалось около 10 млн карат алмазов, что по объему составляло почти 3\4 мировой добычи. В основном это были технические алмазы, крайне востребованные рынком перед Второй мировой войной. Лидируя (по объему) в производстве алмазного сырья, Бельгия также держала пальму первенства в качестве дилерского и гранильного центра – в Антверпене работало свыше 25 тысяч алмазных дилеров и огранщиков, в пять раз больше, чем в занимавшем второе место Амстердаме.

С начала Второй мировой войны Бельгия придерживалась нейтрального статуса и Антверпенский алмазный центр служил легитимным источником алмазов как для США, так и для стран Оси. Но 10 мая 1940 года войска гитлеровской Германии перешли границу Бельгии, Нидерландов и Люксембурга и уже 28 мая бельгийская армия капитулировала. Быстрая победа нацистов была обусловлена отнюдь не слабостью бельгийских и союзных им вооруженных сил, напротив, обороняющаяся сторона существенно превосходила вермахт в количестве танков и артиллерийских орудий, уступая лишь в авиации. Значительную роль в успехе немцев сыграли симпатии части бельгийцев к нацистским расовым доктринам и насыщенность бельгийского общества фашистскими и пара-фашистскими структурами, вроде «рексисткой» партии и правых католических организаций. После оккупации Бельгия стала лидером в Европе по количеству коллаборационистов на душу населения: сотрудничество с нацистами было массовым во всех административных и производственных областях, также бельгийские добровольцы пополняли ряды 27-й дивизии СС «Лангемарк» (1-я фламандская) и 28-й дивизии СС «Валлония» (1-я валлонская).

Антверпенский алмазный центр попал под нацистский контроль практически моментально. И продолжил эффективно работать. Запасы, инфраструктура, связи, финансовое обеспечение, экспортно-импортные каналы – вся хорошо отлаженная машина функционировала теперь в интересах Третьего Рейха без сбоев, сопротивления и саботажа. На первых порах не трогали даже «расово неполноценных». Но кое-какие новшества в алмазный бизнес «сумрачный германский гений» все же привнес. Тотальный учет и контроль! Ни единого карата мимо! Всеобщая сертификация, трейсинг и блокчейн!

Сразу после оккупации Антверпена был организован Diamant-Kontrollestelle, спецотдел по алмазному контролю, который возглавил бельгийский диамантер – коллаборационист и агент гестапо Вильям Френзель (William Frensel). 30 января 1941 года эта структура была преобразована в Diamantcentrale – управление, в которое вошли сотрудники оккупационной администрации, немецких спецслужб, компании Forminiere и министерства экономики Бельгии. Штаб управления, под названием Diamantcontrole, разместился в Антверпене. С этого момента и до самой капитуляции в мае 1945 года, Третий Рейх не испытывал ни малейших затруднений с получением алмазного сырья и алмазных инструментов для своей оборонной промышленности.

Рис.1. Густаф Брейгельманс (Gustaaf Breugelmans), крупнейший бельгийский диамантер–коллаборационист (в центре) и немецкий офицер (справа).

Надеюсь, этот небольшой исторический экскурс будет полезен ангольцам, намибийцам, конголезцам и другим африканцам, которые теперь будут вынуждены постоянно ездить в Антверпен, дабы покупать «индульгенции» для своих алмазов. А потом, созерцая на каком-нибудь отраслевом саммите ослепительную улыбку канадского коллеги, вспоминать, что этот счастливчик избавлен от регулярного паломничества в страну с таким славным колониальным и военным прошлым, как Бельгия. Просто потому что он «белый». Если алмазы можно делить на «хорошие» и «плохие» по происхождению, что мешает делить людей по цвету кожи, благо у бельгийцев огромный исторический опыт в этом деле.

Нелишне нашим африканским друзьям также будет знать, что за службу в войсках СС во время Второй мировой войны около 30 граждан Бельгии еще в 2019 году получали пенсию в размере от 425 до 1275 евро в месяц. И их наследники имеют права на эти выплаты.

Ну и напоследок – вы знаете, какая страна Европы является крупнейшим покупателем российского сжиженного газа по результатам 2023 года? Правильно – Бельгия! Это русские алмазы кровавые, а русский газ – он голубой и к тому же без запаха. А деньги, как известно, не пахнут.