Джим Грант отвергает «Проклятие наличных» Рогоффа, предупреждает «правительство желает контролировать ваши деньги»

Источник: WSJ.COM

Если есть проклятие в этой тонкой самодовольной книжке, оно не связано с наличными, несмотря на название. Скорее, проклятие автора - это свобода. Он не против свободы в принципе, но только на практике.

Кен Рогофф (Ken Rogoff) - ведущий профессор экономики Гарвардского университета, бывший главный экономист Международного валютного фонда, и к тому же шахматный гроссмейстер. Он изложил свои аргументы против наличных в субботнем выпуске этой газеты две недели назад. Отменой крупных купюр, пишет он, правительство может нанести удар по греху и улучшить управление Федеральной резервной системой процентными ставками.

«Проклятие наличных» (The Curse of Cash), опус Рогоффа в полном объёме, состоит из двух частей. Первая часть содержит введение в кредитно-денежные проблемы: немного истории (в которой автор осуждает золотой стандарт), немного о практической деятельности центральных банков, немного и теневой экономике. Всё это для того, чтобы показать, откуда возникают деньги и куда они деваются. Террористы торгуют за наличные, замечает г-н Рогофф. Так же поступают наркоторговцы и налоговые мошенники. Хорошие, законопослушные граждане редко пользуются 100-долларовыми купюрами, которые составляют ощутимую часть подозрительно огромного объёма долларов в обращении - $4,200 на душу населения. Идея автора в том, что от них необходимо избавиться.

Можно легализовать некоторые наркотики, чтобы затруднить действия наркодилеров, и принять единый налог Стива Форбса (Steve Forbes), чтобы наполнить казну. Г-н Рогофф не рассматривает никаких вариантов политики. Правительственный контроль не просто его выбор. По-видимому, это единственный вариант, который приходит ему на ум.

Это приводит нас к рабочей части его произведения. В случае очередной рецессии, утверждается во второй части книги, Фед должен иметь свободу опустить процентные ставки ниже нуля. Г-н Рогофф не возлагает вину за плачевное состояние Америки после финансового кризиса на политику удушающих налогов и регулирования, применяемую администрацией Обамы. Проблема скорее в неспособности Феда переместить основную процентную ставку - ставку по федеральным фондам, туда, где она никогда не была раньше.

В случае глубокой рецессии, предлагает г-н Рогофф, Фед не должен перестать снижать ставки, когда они дойдут до нуля. Они должны падать дальше, до минус 1%, минус 2%, минус 3% и так далее. При некоторой отрицательной ставке обобранные вкладчики банков перестанут сберегать и начнут тратить. Согласно взглядам людей, образующих то, что г-н Рогофф называет «политическим сообществом» (кто их избрал?), расходы будут поддерживать «совокупный спрос», восстанавливая таким образом благосостояние. Вы можете усомниться в этом. Г-н Рогофф также видит затруднения. С его точки зрения, проблема заключается в наличных. Неблагодарные объекты управления «политического сообщества» будут их накапливать.

Что бы вы делали, если бы ваш банк брал с вас, скажем 3% в год за привилегию хранить ваши деньги? Зачем, вы можете превратить ваш вклад в 100-долларовые купюры, арендовать банковскую ячейку и считать себя разумным инвестором. Отсюда и войны против денег. Если всё пойдёт как пишет автор, больше не будет Бенджаминов Франклинов (Benjamin Franklins), только Гамильтоны (Hamilton), Линкольны (Lincoln) и Джорджи Вашингтоны (George Washington). В идеале, говорит г-н Рогофф, многие из сегодняшних банкнот должны принять форму громоздких металлических монет, «чтобы переносить большое количество наличных стало ещё труднее».

Но и сейчас трудностей хватает. Федеральный закон делает пяти- и даже четырёхзначные суммы в долларах практически не подлежащими использованию в сделках. Попробуйте купить машину, имея при себе чемоданчик с «законным платёжным средством». Или попробуйте внести эти десятки тысяч в долларовых купюрах в банк. Управляющий отделением банка, вероятно, напишет «Сообщение о подозрительной деятельности». Эта информация будет находиться в Сети по борьбе с финансовыми преступлениями, согласно закону о банковской тайне 1970 года. Похоже, правительство, как и модные экономисты, ненавидит наличные.

Для таких глубоких мыслителей, как г-н Рогофф, 0% просто цифра, а не граница. Эта цифра не должна ограничивать просвещённый центральный банк, стремящийся установить отрицательную процентную ставку с поправкой на инфляцию, когда цены падают. Таким образом, если вдруг индекс потребительских цен дойдёт до 1%, тогда пусть ставка по федеральным фондам будет на уровне, скажем, минус 1%. Если ИПЦ окажется на отметке минус 1% (то есть цены действительно упадут), пусть ставка будет минус 3%.

Автор вскрывает ящик Пандоры. Прежде всего, он считает бедствием снижение цен. На самом деле хуже, когда многие американцы проводят свои выходные в поисках низких цен. Однако, «политическое сообщество» никак не хочет мириться с этим.

И это политическое сообщество, особенно в Европе, делает по-своему. Более $13 трлн суверенного долга (Германии, Японии, Швейцарии) котируется с отрицательной доходностью. В Дании банки платят домовладельцам за принятие ипотеки. В Швейцарии вкладчики платят банкам за принятие их франков.

Отрицательные ставки? Вы протираете глаза и роетесь в памяти. Прецедентов не найти. И если посмотреть последний выпуск «Истории процентных ставок» (2005) Сидни Хомера (Sidney Homer) и Ричарда Силла (Richard Sylla), в нём нет ничего подобного. Недавний вопрос к г-ну Силла подтверждает это впечатление. Сегодняшняя отрицательная доходность облигаций, говорит он, это первый случай за 5,000 лет.

Положительное целое представляется неразрывно связанным с идеей процентов. Когда большинство из нас чего-то хочет, мы хотим этого сейчас. И когда у нас нет денег, чтобы купить это сейчас, мы берём взаймы. «Блага в настоящем, как правило, стоят больше, чем подобные по типу и количеству в будущем», утверждал выдающийся австрийский теоретик XIX века Ойген фон Бем-Баверк (Eugen von Böhm-Bawerk). Он назвал эту банальную поведенческую истину основой своей теории процента.

Но так как не все мы одинаково нетерпеливы, некоторые из нас готовы ждать, то есть делать ссуды. В таком случае, процентная ставка является либо платой за нетерпеливость, либо наградой за бережливость. В перевёрнутом мире г-на Рогоффа отрицательные ставки будут наградой за нетерпеливость и платой за бережливость. Но это малая цена, настаивает он, за быстрый выход из глубокого спада.

Автор не забывает приправить свой текст предостережениями. Они неубедительны. Г-н Рогофф верит в произвольное управление денежными вопросами бывшими штатными профессорами экономики - назовём это «учёным стандартом». Не имеет значения, что в посткризисной Америке близкие к нулю процентные ставки не помогли произвести обещанные макроэкономические блага. В случае очередной неудачи г-н Рогофф удвоит ставку - и скорость спада.

На этих страницах заметно отсутствие любопытства. Как мы вышли на этот радикальный путь? Что это за монетарная и банковская политика, которая, кажется, толкает нас к всё более отчаянным ухищрениям? Сущность современного центрального банка и псевдонаука, современная монетарная экономика - безусловно, сами по себе являются частью проблемы.

Процентные ставки - это цены. Они несут информацию. Они сообщают деловому человеку, следует ли ему делать определённое вложение капитала. Они измеряют финансовый риск. Они переводят стоимость будущих денежных потоков в сегодняшние доллары. Манипулировать этими ценами - как настойчиво делают центральные банки всего мира - означает искажать информацию, а значит, оценку реальности и принятие решений.

Ультранизкие процентные ставки последних лет исказили оценку реальности в бычью сторону. Правда, они не вызвали, по крайней мере в Америке, волны вложений капитала - кому это нужно в коматозной экономике? Но они облегчили финансовые инвестиции. Они раздули ожидаемый денежный оборот и устранили чувство риска (свидетельством тому постоянная минимальная доходность корпоративных мусорных облигаций). Таким образом они нарастили текущую стоимость финансовых активов. Уолл-стрит имел замечательный бычий рынок. Проблема в том, что Фед стал заложником этого бычьего рынка. Чем выше взлетают цены активов, тем больше риск краха, вызывающего очередные циклы монетарного вливания, новых призывов к государственным расходам, больший дефицит - больше «стимулирования». Сегодня в США процентные ставки опасно приблизились к нулевой отметке. Что будут делать высшие круги в следующей чрезвычайной ситуации?

Стоит задаться вопросом, а читают ли газеты те, кто агитирует за отрицательные процентные ставки. Кризис государственных и муниципальных пенсионных финансов уже не просто маячит впереди, он уже наступил. В условиях 2%-ной доходности по долгосрочным облигациям управляющие пенсионных фондов действуют на основании забавного тезиса, что они могут в среднем генерировать ежегодный доход выше 7.5%. Как американские вкладчики, имеющие скудные доходы,  и пенсионеры встретят новости об отрицательных процентных ставках, это может быть плодотворной темой для следующей книги г-на Рогоффа; в данной книге ничего об этом не говорится.

Нет более самоуверенных людей, чем интеллектуалы монетарной политики. Автор, один из верховных жрецов, отбрасывает в сторону опасения о радикализме эксперимента, чтобы выдать следующее предсказание о грядущем «новом дивном мире»: «Настоящий сдвиг к отрицательным процентным ставкам будет преобразующим, сравнимым с отказом от золотого стандарта в 1930-х годах, отказом от фиксированных обменных курсов в 1970-х годах, и появлением современных независимых центральных банков во всём мире в 1980-х и 1990-х годах. Как и при всех этих переменах, в переходное время будет присутствовать неопределённость, но через некоторое время центральные банки и участники финансового рынка, вероятно, не смогут представить себе ничего другого».

Эти прогнозы могли бы выглядеть убедительно, если бы корифеи политического сообщества не выглядели бы так плохо в 2008-м. Как же они упустили крупнейшее событие своей профессиональной жизни? Простой ответ в том, что хотя центральные банки считают себя независимыми от своих правительств (спорное заявление), они едва ли независимы друг до друга или от доктрин Джона Мейнарда Кейнса (John Maynard Keynes) и его современных учеников.

Лауреат Нобелевской премии по физике Ричард Фейнман (Richard Feynman) вычислил их ещё в 1974 году, когда в своём обращении к выпускникам Калифорнийского технологического института он предостерёг против «научного культа даров небесных». Он говорил о жителях южных морей, которые, увидев однажды грузовой самолёт, приземлившийся на их острове, построили самодельную посадочную полосу и надели бамбуковые наушники, чтобы воссоздать условия для новой посадки самолёта. Учёные «культа даров небесных» как и островитяне, делают всё правильно, говорит Фейнман: «они следуют всем видимым предписаниям и формам научного исследования, но упускают что-то важное, потому что самолёты не приземляются».

Так же обстоит дело с монетарной политикой. Экономисты строят посадочные полосы и надевают наушники. Они создают свои экономические модели и украшают свои научные работы математическими приложениями. Как и полные надежды приверженцы культа даров небесных, они старательно применяют весь вздор современной науки. Но экономические самолёты не приземляются.

Метеорология является признанной наукой, но любой владелец метеорологического приложения в своём смартфоне знает, как часто ошибаются метеорологи - как часто они пересматривают свои краткосрочные прогнозы в отношении такой неодушевлённой вещи, как дождевые капли. Насколько же менее надёжны прогнозы экономистов в отношении человеческого поведения, и не просто на протяжении дня, но на протяжении многих лет?

Что касается кампании за нулевое количество наличных ради отрицательных процентных ставок, инструкцию г-на Рогоффа лучше всего рассматривать не как самостоятельную научную работу, а как некую левацкую причуду. Если убрать притязания на технический анализ, остаётся одна политика. Автор хочет, чтобы правительство контролировало ваши деньги. Только и всего.