Эпоха нефти

Вот что мне удалось понять, прочитав сайт Стива Сент-Анджело (Steve St. Angelo) www.srsroccoreport.com:

Предположим, у вас есть возможность и средства, чтобы создать золотой рудник, и вы решаетесь взяться за это предприятие. Вы инвестируете в строительство и оснащение золотого рудника и во все зарплаты, связанные со строительством, оплачивая все расходы золотом. Наконец, золотой рудник продает добываемое золото за доллары. Таким образом, теперь у вас есть обильный доход в долларах, потому что ваш рудник оказался успешным предприятием. Ура!

Но подумайте вот о чем: когда вы получаете долларовый доход с вашего рудника, действительно ли это прибыль?

Мне кажется, что на самом деле назвать рудник «прибыльным» можно только в том случае, если он полностью вернул вам вес золота, потраченный на его строительство.

Если вы будете что-то получать  – в золоте, заметьте, – после полного возврата ваших вложений, тогда – и только тогда – можно действительно говорить, что вы получаете прибыль со строительства золотого рудника.

Таков взгляд на горное предприятие с точки зрения GROI: «Gold Return On Gold Invested» (отдача золота с золотых инвестиций).

Нефтяной бизнес в какой-то степени похож на добычу золота. Разница в том, что в нефтяной индустрии производители инвестируют не золото, а энергию. Инвестируемая энергия принимает вид огромного количества высокоспециализированного оборудования для добычи, переработки и транспортировки нефти. Оборудование олицетворяет огромный объем энергии, потраченной на его создание и установку, а также на транспортировку и переработку нефти, чтобы получить конечную энергию, предоставляемую нефтью, полученной из скважин.

Нефтяной бизнес также следует рассматривать и оценивать с аналогичной точки зрения, применимой к добыче золота: EROEI, или EROI: «Energy Return On (Energy) Invested» (отдача энергии с (энергетических) инвестиций).

Разумеется, термодинамическая оценка нефтепромышленности полностью игнорируется современными финансовыми аналитиками.

В славные деньки техасского нефтяного бума начала XX века на обустройство нефтяной вышки требовалась минимальная долларовая сумма. Люди за одну ночь становились миллионерами благодаря очень высокой EROI: небольшие энергетические инвестиции (в виде оборудования) производили огромный объем нефти. В Мексике, вблизи города Поса-Рика на побережье Мексиканского залива, до начала нефтяного бума были места, где невозможно было возделывать землю из-за нефтяных луж!

Огромные преимущества, предлагаемые нефтью как источником энергии, привели к большому росту нефтепромышленности, но со временем здоровое финансовое положение дел отрасли стало ухудшаться.

Нефтяной бум дал огромный толчок индустриализации США. Автомобильная отрасль обрела гигантские масштабы. Всеобщий нефтяной бум требовал больших инвестиций, потому что EROI уже была не такой, как во времена техасского нефтяного бума, – она начала падать.

В 1900 г., согласно графику, предоставленному Стивом Сент-Анджело (см. ниже), чистая доступная энергия для роста ВВП на баррель нефти составляла около 61% от общей исходной энергии каждого барреля, после вычета неизбежных потерь энергии и энергетических затрат на производство. К 2015 г. эта цифра упала до всего лишь 8%. В 2030 г. чистая энергия, предоставляемая нефтепромышленностью, по прогнозам, будет составлять 0%!

В ранние дни нефтяные инвестиции – как я считаю – были финансово прочными и разумными, и нефтепромышленность была способна погасить долг по облигациям и выплачивать дивиденды с текущего дохода.

Что случилось с финансами нефтепромышленности? Почему она не смогла ценить свой продукт достаточно высоко, чтобы обеспечить разумное покрытие своих обязательств по облигациям и дивидендам? Нефтепромышленность обширна и охватывает весь мир: маловероятно, чтобы она подчинялась контролю цен со стороны правительств.

На дне бочки

Нефть

Неизбежные тепловые потери (2-й закон термодинамики)

Энергетические затраты на разведку, добычу, транспорт, переработку и распределение конечных продуктов

Чистая доступная энергия для роста ВВП

1900; 2015; ок. 2030

Через 10 лет нефтепромышленность распадется, с серьезными последствиями для всех других энергетических ресурсов и промышленного мира в целом, примерно на 95% зависящего от нефти для всех видов транспорта.

Угроза всецело движима термодинамикой истощения ресурсов и никак не связана с финансами.

Вкупе с изменением климата, загрязнением воздуха, другими экологическими угрозами и глобальными долговыми проблемами это создает «идеальную бурю».

Ответ на вопрос дает «термодинамический тезис».

Согласно термодинамическому тезису, цена нефти не могла подняться, чтобы выполнить финансовые обещания нефтепромышленности, просто потому, что мировая производительность была недостаточной, чтобы сделать возможными более высокие цены.

Вот простой пример того, что произошло. Если вам нужно ежедневно преодолевать на машине 100 миль (160 км) на работу и обратно, то наступит момент, когда из-за роста цены бензина вы не сможете себе это позволить. Вы бросите эту работу и найдете другую, менее желательную, поближе к дому. Вы не можете позволить себе ежедневно проезжать 100 миль, потому что ваша работа недостаточно производительна, чтобы покрыть расходы.

Умножьте этот пример на несколько миллионов, и вы поймете, почему цена нефти не может вырасти настолько, чтобы сделать нефтепромышленность финансово рентабельной: производительность стран накладывает ограничения на цены, допустимые для топлива.

Индейцы, живущие на вершинах Анд, спускаются в местные города, используя в качестве вьючных животных послушных лам. Конечно, они не могут иметь грузовик, даже самый дешевый. Их производительность настолько низкая, что они не могут позволить себе купить автомобиль или бензин для него.

Цены на бензин и другие виды топлива не могли подняться до намного более высокого уровня, необходимого для поддержания нефтепромышленности в разумном финансовом состоянии. Однако существовала политическая необходимость иметь все большие объемы дешевой энергии, доступные общественности и обслуживающим ее отраслям. С политической точки зрения, не было других вариантов, кроме как продолжать заправлять по ценам, неспособным поддерживать нефтепромышленность в финансово разумном состоянии.

В настоящее время немыслимо, чтобы нефтяная отрасль смогла погасить долги и выплатить дивиденды от дохода с продаж нефтепродуктов. Те, кто получает погашение по своим предыдущим инвестициям в облигации и не реинвестирует, поступают правильно.

Мировая нефтепромышленность – включая сланцевую нефть – увеличивает инвестиции в производство нефти, беря взаймы огромные суммы денег для покупки оборудования, созданного путем сжигания той самой нефти, которую она производит: все оборудование и тяжелое оснащение для бурения, транспортирования и переработки нефти в полезные продукты требует для своего создания и использования потребления энергии. Балансы и отчеты о доходах нефтепромышленности раскрывают ситуацию раздутого долга с растущей потребностью брать взаймы.

Можем ли мы понять, что происходит? Возможно.

Мы видим огромные займы, берущиеся нефтепромышленностью, неспособной погасить свои долги. Пропаганда и манипуляции с цифрами позволяют нефтепромышленности поддерживать уверенность инвесторов, не знающих о сложном финансовом положении нефтяной отрасли.

Когда вы инвестируете в то, что окажется неуспешным финансовым предприятием, вы теряете деньги в тот же момент, когда вы инвестировали, – а не когда вы наконец признаете убыток!

Убытки для общественности, когда нефтепромышленность наконец пойдет ко дну, будут признаны разрушительно огромными – но они уже понесены и несутся во все большей степени в настоящее время.

Когда наступит день расплаты, тогда станет очевидно, что американская нефтепромышленность истощала богатство США, продавая неподдающиеся погашению облигации и выплачивая проценты при отсутствии реальной прибыли. Огромные потери неслись непрерывно, но не признавались – пока.

У меня есть короткая история, иллюстрирующая ситуацию:

«Жила-была семья в великолепном доме в большом поместье.

Дом находился в стране с холодным климатом и требовал большого огня в гостиной. Когда семья только там поселилась, в окрестных лесах было много валежника. Они собирали его и разжигали им огонь. Когда валежник закончился, пришлось срубить дерево-другое. Так продолжалось, пока в поместье не осталось деревьев.

Тогда отец семейства решил заколотить спальню и разобрать ее на дрова. Так семья смогла какое-то время оставаться в тепле. Но затем пришлось сжечь еще одну комнату, потом еще одну и еще одну, пока не остался лишь камин в гостиной. Наконец, и он погас из-за нехватки дров.

Так что семье пришлось перебраться в более теплые страны, и по пути многие члены семьи умерли от переохлаждения».

Такова картина сегодняшнего мира: он сжигает свое богатство – свой капитал, – чтобы поддерживать все так, как было прежде. Нефтепромышленность обедняет население США – плохой долг является потерей в момент его возникновения, а не когда становится очевидно, что его невозможно погасить, – но население об этом пока не догадывается. Стремительно растущий долг США – зеркальное отражение сокращающегося объема доступной чистой энергии.

Потребляемая мировым населением энергия поступает от того, что можно назвать каннибализацией мирового благосостояния.

Таково положение нашего мира в отношении нефти. Однажды энергия нефти перестанет течь: нефть – конечный, невозобновляемый природный ресурс. Возможно, это произойдет быстрее, чем мы думаем, из-за финансового коллапса, когда станет очевидно, что мы обманывались насчет длительности Эпохи нефти.

С концом Эпохи нефти конца света не будет, но мир станет потреблять намного меньше энергии. Древние средства выживания – земледелие, скотоводство и простая торговля – вновь станут обеспечивать потребности человечества, только для существенно сократившегося числа людей. Уголь все еще будет – но он тоже требует оборудования, а энергия нефти для создания этого оборудования будет недоступна. Вспоминаются несчастные английские пони XIX века, проживавшие всю свою жизнь в угольных шахтах…

ЭПИЛОГ

Что сделано, то сделано; стрелки часов не обратить вспять.

Тем не менее мы задаемся вопросом: «Могла ли история развиваться по-другому? Могла ли Эпоха нефти продлиться намного дольше?»

Ответ на эти вопросы кроется в том факте, что падающая EROI нефтепромышленности не привела к ограничению использования предоставляемой нефтью энергии только для видов деятельности, достаточно важных – достаточно производительных, – чтобы позволить выплаты по растущим ценам на нефть. Такие растущие цены предоставили бы нефтепромышленности доход, достаточный для того, чтобы быть прибыльной и самодостаточной, несмотря на растущие издержки в связи с падающей EROI. При таких условиях мировая нефтепромышленность росла бы мало, и Эпоха нефти продлился бы дольше.

Но когда народы индустриализированных и развивающихся стран – теперь включая Россию и Китай – вкусили плодов дешевой энергии, они стали зависимы от нее и использовали ее во все больших объемах. Стало политически невозможно избавить эти народы от зависимости от дешевой энергии.

Так как для нефтепромышленности стало невозможно поднимать цены, не осталось других вариантов, кроме как погрязнуть в долгах. Неподлежащий погашению долг нефтепромышленности позволил миру расточать энергию, результатом чего стало сжатие Эпохи нефти.

И, возвращаясь к золоту, упоминавшемуся в начале статьи: текущее мировое производство золота, возможное благодаря дешевой энергии, составляет около 3,000 т нового золота в год. Без дешевой энергии производство существенно сократится. Возможно, ежегодно будет производиться 50 т нового золота, фактически за счет рабского труда.

Пожалуй, будет неплохой идеей запастись некоторым количеством золота (и серебра), прежде чем закончится Эпоха нефти.