Если бы вирус не вызвал этот крах, его вызвало бы что-то еще

Автор: Сатьяджит Дас (Satyajit Das)

Пандемия обнажила уязвимости структурно неустойчивой финансово-экономической системы.

Активы были переоценены. Фото: Филип Фонг (Philip Fong)/ AFP/Getty Images

Дас– бывший банкир, названный Bloomberg одной из 50 влиятельнейших финансовых фигур 2014 г. Его последняя книга – «Банкет последствий» (A Banquet of Consequences) (в Северной Америке и Индии издана под названием «Век застоя» (The Age of Stagnation)). Он также автор книг «Экстремальные деньги» (Extreme Money) и «Трейдеры, пушки и деньги» (Traders, Guns & Money).

Новый коронавирус уже существенно сказался на глобальной экономике, и все будет еще хуже, если вспышка и карантин, введенный для ее сдерживания, продлятся очень долго. Но это лишь катализатор: если бы не Covid-19, как известна вызываемая вирусом болезнь, то пожар начался бы с чего-то другого. Дефицит доходов и денежных потоков из-за карантина лишь обнажил уязвимости структурно неустойчивой финансово-экономической системы.

Падение доходов проблемно, но терпимо, если нет долгов. К сожалению, после краха 2008 г. уровни долга только увеличились, отчасти благодаря низким процентным ставкам и обильной ликвидности, предоставленной центральными банками разных стран. Отношение глобального долга к ВВП выросло с 250% в 2007 г. доошение глобального долга к ВВП выросло от 250% в 2007 г.квидностью, обеспечивавшейся центральными банками разных стран. про 325% в 2019 г. Сейчас долгов в три раза больше, чем в 1999 г. Бизнесам и домохозяйствам с падающими или отсутствующими доходами и высокими уровнями долга теперь придется бороться за выживание, чтобы выполнить финансовые обязательства.

Вторая проблема в том, что в «пузыре всего» цены активов были слишком завышенными. Политики подстегивали цены финансовых активов, чтобы повысить финансовую активность благодаря эффекту богатства и поддержать займы для защиты финансовых институтов.

Высокие цены активов отражали большое кредитное плечо в виде ссуд на частные капиталовложения или структурные инвестиции, такие как обеспеченные кредитные обязательства. Финансируемый за счет долга выкуп акций и выплаты акционерам раздули цены, увеличив прибыль на акцию, но одновременно повысив закредитованность корпораций. Нездоровые уровни долга были подвержены большому риску в случае существенного спада доходов.

В-третьих, игнорировались слабые стороны банковской системы. Регуляторные послабления и терпимость к большим дивидендам и выкупу акций подорвали шаги по укреплению банковского капитала и ликвидности. В Европе и многих развивающихся странах проблемные займы должным образом не признавались. Рост теневого банковского сектора не контролировался. Текущие проблемы на межбанковском рынке, отражающие возросшие контрагентские риски, доказывают эти оплошности.

В-четвертых, пренебрегали спадом торговой ликвидности. В поиске доходности инвесторы брали на себя риск ликвидности, иногда неосознанно. Сроки погашения, предлагавшиеся инвестиционными фондами, не согласовались с их неликвидными активами. Когда маркетмейкеры сократили активность, отслеживающие рынок структуры, такие как индексные фонды, и алгоритмические трейдеры полагались на ликвидность. В кризис они пользователи, а не поставщики ликвидности, как показывает текущая неспособность торговать даже скромными пакетами многих ценных бумаг.

Параллельно инвесторы переходили к частным рынкам и внебиржевым ценным бумагам, которые сложно оценить или сбыть где-либо, кроме благоприятных рынков. Фонды с возможностью ограничений, приостановки погашений и вопрос точности оценки неизбежно должны были вызвать проблемы при любой финансовой нестабильности.

Наконец, за последнее десятилетие большинство экономических участников не накопили достаточных буферов на случай шока.

Корпорации, убежденные, что могут по желанию получать доступ к дешевому капиталу, сократили акционерный капитал и увеличили риск рефинансирования. Домохозяйства сократили сбережения и ушли в долги, чтобы потреблять и покупать жилье. В случае малоимущих все усугублялось слабым ростом зарплат, отсутствием гарантий занятости и неравенством. В США Федеральная резервная система обнаружила, что многим в случае чрезвычайной ситуации будет сложно найти $400.

Правительства и центральные банки стабильно уничтожали свои резервы, что ограничило их способность справиться с серьезным расстройством.

Даже распространение Covid-19 отражает неподготовленность. Учитывая долгую историю вирусных патогенов, от атипичной пневмонии до Эболы, страны должны были ожидать, что рано или поздно случится какая-нибудь глобальная пандемия. Их неспособность справиться сейчас отражает отсутствие убедительной здравоохранительной политики, а также сокращение расходов на медицину из-за режима экономии и приватизации.

Инвесторы, ожидающие быстрого восстановления, пытаются выбрать удачный момент и поймать падающий нож. Но потребуется время, чтобы разобраться с такими глубоко укоренившимися системными изъянами.

Учитывая состояние государственных финансов, маловероятно, что правительства, особенно отягощенные долгами, смогут обеспечить необходимый уровень поддержки для многомесячной полной приостановки экономики. Сокращение долговой нагрузки и избавление от финансовых излишеств будет медленным и, возможно, неосуществимым, даже если найдется необходимая воля, чтобы справиться с этой задачей.

Долгосрочный ущерб будет огромным. Эффект, сохраняющийся после устранения изначальных причин, называется гистерезис. Текущий кризис усугубит устойчивую финансовую и экономическую слабость, нанесет структурный ущерб промышленности, занятости и государственным финансам, и сложно предсказать, как он отразится на поведении сберегателей и потребителей. Кризис Covid-19, вероятно, пройдет, но нашей хрупкой финансово-экономической системе потребуется больше времени, чтобы восстановиться.