Махалля на Москве-реке: грозит ли Капотне и Люблино превращение в полноценные гетто?

Фото Екатерины Иващенко, "Фергана"

Автор: Екатерина Иващенко

Последние годы российские СМИ пишут о появлении в Москве кварталов, предрасположенных к тому, чтобы превратиться в гетто. Некоторые идут дальше и говорят о целом поясе потенциально неблагополучных районов. В качестве основного населения таких территорий называют трудовых мигрантов. Корреспондент «Ферганы» выяснила, как именно иностранные граждане выбирают места проживания, почему в России появились ориентированные на мигрантов агентства недвижимости и могут ли в Москве появиться настоящие гетто.

Кому ночлежка, кому квартира

Обращаясь к проблеме московских «гетто», РБК еще полтора года назад приводило данные из исследования, проведенного одной российской компанией, занимающейся недвижимостью. Согласно этим данным, «среди наиболее расположенных к геттоизации выделяют исторический район Карачарово, районы Текстильщики, Люблино, Капотню, часть района Марьино (так называемое Старое Марьино) в ЮВАО, Бирюлево Восточное и Бирюлево Западное в ЮАО, Метрогородок и Гольяново в ВАО, а также некоторые отдельные локации с дешевым жильем на севере столицы».

Исследователи также отметили, что «одна из основных целевых групп покупателей в этих районах — приезжие из бывших союзных республик, занятые на низкооплачиваемой работе и приобретающие в основном дешевые объекты устаревшего жилищного фонда». Они полагают, что «со временем эти места могут перейти в разряд районов по типу гетто, где значительная часть населения будет состоять из мигрантов».

Известно, что места притяжения мигрантов формируются несколькими ключевыми факторами. Во-первых, люди стараются селиться недалеко от места работы — обычно это районы, где есть вещевые или продовольственные рынки. Во-вторых, на отдельно взятой территории уже может быть сформировано некое землячество: там, например, проживает какое-то количество киргизов, а новые приезжие компатриоты стараются селиться поближе к «старожилам». Кроме того, на процесс «геттоизации» может повлиять нежелание коренных москвичей переезжать в эти районы и даже их возможный отток из таких мест.

Чтобы понять, как обстоит ситуация сегодня, «Фергана» опросила мигрантов: какими соображениями они руководствуются, выбирая, где жить в Москве? Выяснилось, что наши респонденты довольно часто меняют место проживания. Из более ста человек, принявших участие в опросе на Facebook, около 35% меняли жилье от трех до пяти раз и еще 35% — более пяти раз. Мигранты предпочитают снимать жилье как можно ближе к работе — чтобы не тратить на дорогу время и деньги. Есть, впрочем, и другой вариант: ездить издалека, зато экономить на стоимости аренды.

Вот что ответили респонденты «Ферганы».

«Играет роль работа. Если график такой, что нужно рано вставать и поздно уходить, однозначно будешь искать жилье рядом или оставаться на работе. Есть еще нюанс в «славянской» внешности. Больше года прожила в квартире-хостеле практически в центре столицы, до работы можно было пешком ходить или одну остановку на метро проехать (экономия на транспорте), койко-место стоило 7000 рублей в месяц. Из печального опыта: пару раз жила при работе, это уже ближе к ночлежке. Хорошо, когда там есть элементарные условия для проживания, чаще всего это просто угол для сна».

«Для меня важно время, затраченное на проезд до работы. Чем меньше, тем лучше. При почасовой оплате это время ценишь еще больше. Разница есть: или подработаешь два часа (заработаешь), или просто два часа дороги в никуда. Книжки для саморазвития редко кто по дороге домой из мигрантов читает — с пользой попытаться использовать эти часы не выйдет, только клонит в сон».

«Руководствуюсь ценой: как можно дешевле снять по меньшей мере 2-комнатную квартиру (со мной мама). Соответственно, ближе 15 километров от Москвы ни разу не жила».

«Жилье менял 10 раз и искал ближе к работе. Жил на "Багратионовской", потом в Царицыно, потом — "Автозаводская", "Славянский бульвар" и сейчас — "Водный стадион"».

«Я живу подальше от своих. Зато, приходя вечером домой, ощущаю тишину и спокойствие. Выходные дни — это просто класс. Никого нет, очереди в туалет и в душ нет. Только я и тишина. Ради такого комфорта я готова ехать хоть с 10 пересадками».

«Стараюсь снимать комнату ближе к своей работе, чтоб ходить пешком и экономить на проезде. Когда снимаю комнату, обращаю внимание на чистоту и соседей и возможность аренды на долгий срок».

Жилье обычно ищется через знакомых или агентства. Однако нередко люди становятся жертвами мошенников.

«Несколько раз я искал через ЦИАН, «Авито», группы в ВК и ФБ. Один раз даже подключил риелтора, но безуспешно. Кстати, меня мошенники кинули на 8 тысяч через «Авито». А на днях кинули других мигрантов из Узбекистана, но на 5 тысяч. Когда нет жилья, эти 8 и 5 тысяч очень ощутимы. Мигрантов больше кидают, чем граждан России. Только граждане умеют об этом писать, а мигранты редко это делают. Поэтому кажется, что у мигрантов нет таких проблем».

Известно, что в Москве сложно снять жилье людям неславянской внешности. Это привело к появлению агентств недвижимости, целевая аудитория которых — трудовые мигранты. В столице есть как минимум пять таких контор, их открыли граждане Киргизии. Через эти агентства проходят сотни клиентов. Именно здесь лучше других знают, в каких районах мигранты предпочитают арендовать или брать ипотеку, которая становится все более популярной среди иностранных граждан.

Задушенные жабой

Нургуль Каимова — владелица как раз такого, ориентированного на мигрантов, агентства недвижимости в Москве. Она была первой, кто открыл подобную контору для своих соотечественников. А началось все с того, что у нее самой когда-то возникли сложности с поиском жилья.

В Москву Нургуль приехала 16 лет назад. Здесь она работала поваром, продавцом, официанткой, консультантом, но понимала, что это все не по ней.

— Однажды квартиру, которую мы снимали, продали, и нам срочно понадобилась новая. Сначала мы попали на две мошеннические конторы, которым просто отдали деньги. Потом я познакомилась с риелтором, и он помог нам снять квартиру. За полтора часа работы мы отдали ему 40 тысяч рублей комиссии. Меня задушила жаба, и именно с этого началась моя карьера. Когда кому-то из знакомых надо было найти квартиру, я давала номер телефона риелтора — и так мы проработали полгода, — рассказывает Нургуль.

Потом Нургуль решила сама сходить на собеседование в агентство. Из-за киргизского гражданства и неславянского лица ей отказали в 35 конторах, но в 36-й все-таки взяли на работу. А через некоторое время она уже открыла собственное агентство.

— В то время было очень сложно снять квартиры «неславянам». Важно было так поговорить с собственником, чтобы он хотя бы согласился на встречу. Если я попадала на встречу, то не уходила из квартиры, пока не заселяла своего клиента, — говорит Нургуль. — Теперь в разговоре с арендодателем мы уточняем, почему именно они хотят славян. Некоторые таким образом уходят от налогов: они не хотят, чтобы стало известно, что их квартира сдается. Другие боятся, что мигранты испортят отделку квартиры. Есть те, кто пишет так просто потому, что так пишут все. Однако дело в том, что на рынке аренды большого спроса среди славян нет, в основном жилье снимают мигранты. А мы объясняем людям, что мигранты ничего не испортят: если будет не соблюден какой-то пункт договора, то его можно расторгнуть. (Обычно при заключении сделки выплачивается аванс, который при расторжении договора остается у хозяина квартиры — Прим. «Ферганы»).

Одновременно проводится и необходимая работа с мигрантами. Им объясняют, как себя вести, чтобы не конфликтовать с местным населением, какие у них права и обязанности и так далее. Важно, чтобы человек понимал, что он не только себя представляет, но и всю свою страну.

— Если говорить об аренде, то спектр поиска у нас очень большой: по всей Москве и Московской области, привязки к каким-то определенным районам нет. Приоритет — близость к метро, предпочитают конечные станции, потому что там дешевле, — рассказывает Нургуль.

Прямо сейчас у Каимовой пик заказов. Заканчивается летний сезон, и людям надо устраивать детей в школу. Киргизские агентства недвижимости обслуживают и других мигрантов — их выходит примерно половина от всех клиентов. Однако им больше интересна аренда, покупка жилья таджиками и узбеками — случаи пока единичные.

Если пять лет назад только 10% клиентов Нургуль составляли семьи с детьми, то сегодня их уже около 90%. Поэтому растет спрос не на комнаты, а квартиры в спальных районах и области. Там дешевле жить с детьми и легче определить их в школу и детский сад.  

— Много таких, кто, подсчитав плату за аренду, решает взять ипотеку, — говорит Нургуль. — Это уже свое жилье, а значит, отсутствие проблем с регистрацией и участковыми. Покупают жилье тоже везде, а не в каком-то одном районе, и не всегда в старых домах.

Нургуль отмечает, что чаще всего мигранты приобретают в новостройках двухкомнатные квартиры. Однокомнатная людям с большим количеством родни неудобна, а трехкомнатная обходится слишком дорого.

Вставим золотые зубы

Владелица другого агентства недвижимости Эльнура Суранова также подтверждает, что главные условия клиентов — цена и близость к работе. Среди ее клиентов-киргизов популярны районы на севере Москвы, а вот мигранты из Азербайджана ищут жилье ближе к рынку «Садовод». Связано это с перераспределением мигрантов на рынке труда.

— Раньше киргизы работали в торговле. Но сейчас это невыгодно, так как торговля ушла в интернет. Многие занялись частным предпринимательством, — рассказывает риелтор. — Районы у рынков, Котельники, Капотня и Люблино стали популярны у мигрантов из других стран. Но и в таких местах тоже можно делать бизнес. У меня были клиенты, которые специально покупали там квартиры, чтобы сдавать китайцам. Если раньше граждане Киргизии снимали койко-места, то сейчас речь идет о квартирах, преимущественно двухкомнатных, так как сюда уже многие едут не по одиночке. Важен не район, а близость к метро: пусть хоть конечная станция, главное — сесть и поехать. Ценят также близость к работе и месту учебы детей, чтобы они без проблем добирались до школы.

Любопытно, что среди клиентов Сурановой есть мигранты, которые снимают жилье в центре, например, на Арбате. Если же говорить о покупке, то в последнее время ее клиенты покупали квартиры у станций метро «Фили», «Молодежная», а также в очень сейчас популярном у мигрантов районе Марьиной рощи.

Как уже говорилось, для подавляющего большинства мигрантов важна стоимость жилья. В начале июля столичный мэр Сергей Собянин заявил, что программа реновации не станет причиной наплыва мигрантов, скупающих в Москве дешевое жилье. Жилье после реновации становится дороже, а это, по мнению московского градоначальника, ограничивает спрос на него среди мигрантов.

«...Чем менее комфортная среда, чем меньше качество дома, тем меньше цена квадратного метра, — сказал Собянин. — Чем меньше цена квадратного метра, тем больше там приезжих из других регионов, в том числе из ближайшего зарубежья. Мы делаем обратную работу — повышаем качество жилья, и это в первую очередь жилье для москвичей».

Эксперты отмечают, что в Москве есть отдельные места компактного проживания мигрантов в старых домах. Но места такие возникают не потому, что их тотально скупают мигранты, а потому, что россияне сдают их по дешевке. Обычно это «убитые» квартиры без ремонта: задорого их не сдать, так что и привередничать с выбором клиентов не приходится. Кстати сказать, расположены такие квартиры не только на окраине Москвы, но и в самом центре — на Арбате и Хитровке. Россияне в этом смысле более разборчивы и не хотят иметь дело с «бабушкиным вариантом».

Очевидно, что мигранты не станут снимать дорогие квартиры ни в центре, ни на окраине. Поэтому точнее было бы говорить не о районах компактного проживания мигрантов в Москве, а о районах компактного расположения дешевого жилья.

Что же касается заявления мэра, то по этому поводу вспоминаются слова Егора Прокудина из фильма «Калина красная»: «Люди напрягают все силы… покрываются морщинами… и вынуждены вставлять себе золотые зубы». Собянин, вероятно, полагает, что, если уничтожить дешевое жилье, люди просто вынуждены будут жить в дорогом. На практике же цены на жилье диктует рынок. Если люди не смогут ни снимать, ни покупать дорогое жилье, собственники жилья вынуждены будут снижать цены — вот и все.

Бегство белых

Но даже районы с ветхими домами едва ли могут стать гетто. Явление гетто определяется тремя факторами. Во-первых, это район, в котором более 50% населения — представители одной этнической группы, а не мигранты из разных стран. Во-вторых, район гетто социально и экономически всегда ниже классом, чем другие. В-третьих, «низкоклассовость» проживающих там людей должна передаваться из поколения в поколение. Об этом в интервью «Фергане» рассказал руководитель Центра исследований миграции и этничности РАНХиГС Евгений Варшавер, который исследует возможность возникновения гетто в российские городах.

Варшавер, в частности, отмечает, что российские города вписываются в паттерн социалистического города. Это значит, что различия между районами в социальном и экономическом статусе есть, однако, если сравнивать их с развитыми капиталистическим государствами, они не так заметны.

— В России, по сравнению с другими странами, мигранты достаточно равномерно распределены по городскому пространству, — говорит ученый. — Однако появляются места резидентной концентрации этнических мигрантов из Средней Азии и Закавказья. Они связаны с большим количеством рабочих мест для мигрантов. В Екатеринбурге это район Сортировка, где находится огромный рынок. В Красноярске — район КрасТЭЦ, где расположены сразу несколько рынков. В Москве — рынок «Садовод». Местом концентрации мигрантов является некоторое количество домов, которые находятся преимущественно в транспортной доступности от рынка.

Евгений Варшавер уточняет однако, что на уровне всего города это незначительное явление. Именно поэтому можно говорить о том, что мигранты равномерно распределены по городскому пространству — но с некоторыми особенностями. Компактное расселение мигрантов, по словам эксперта, можно описать как пояса жилой застройки, прилегающей к рынкам, — при этом в каждом следующем доме концентрация мигрантов становится меньше. Социологи поквартирно обходили «мигрантские дома» в Москве и Екатеринбурге и проводили тотальный опрос жильцов. Он показал, что около 60-70% опрошенных — это иноэтничные мигранты, которые как снимают, так и покупают здесь квартиры. Такая ситуация описывается американским термином white flight. Буквально он переводится как «бегство белых», а суть его состоит в оттоке коренного, немигрантского населения.

— Квартиры в обследованном нами доме у рынка «Садовод» люди купили в 2012 году на стадии котлована, — говорит Варшавер. — Примерно тогда же с Черкизона в этот район переехала оптовая торговля, и мигранты начали интересоваться, где им можно поселиться. Кто-то покупал квартиры, кто-то пытался их сдать. Местные владельцы квартир либо принимали это и оставались тут жить, либо продавали свои квартиры или сдавали их мигрантам, которые там работают. Таким образом, доля мигрантов в домах увеличилась.

Описывая это явление, Евгений Варшавер тем не менее подчеркивает, что оно встречается обычно в крупных городах и характерно только для очень небольшого количества домов, непосредственно прилегающих к местам оптовой торговли. Если же, например, рынок «Садовод» закроют, то мигрантские потоки направятся в другие районы, как это было после закрытия Черкизона и овощной базы в Бирюлево.