Мошенничество со статистикой: еще хуже, когда в него вовлечено правительство

Автор: Гари М. Галлс (Gary M. Galles)

Масштабные международные сравнения давно показали, что способность американцев эффективно пользоваться математикой неадекватна. Такие выводы разделили студентов, родителей, преподавателей и администраторов на лагеря, винящие в проблемах других. Однако неясно, свидетельствуют ли такие взаимные обвинения о реальном желании побороть математическую неграмотность. По сути, мы системно искажаем реальность неправильным использованием чисел, потому что хотим одурачить себя, так что наша некомпетентность неудивительна.

Одна из самых очевидных сегодняшних обманчивых числовых игр – завышение оценок. Преподаватели настолько приспособились к желаниям студентов иметь более высокие оценки, что средний балл выпускников колледжей поднялся почти на целый балл с тех пор, как в 1965 г. он составлял примерно 2.2. В некоторых заведениях почти все получают оценки A и B, так что звание лучшего выпускника могут делить сразу несколько «отличников». Студенты также инициировали введение оценок A+, имеющих больший вес.

Старшие школы пошли еще дальше. Многие организуют программы углубленного изучения или курсы при профессиональных училищах, дающие дополнительный балл. Из-за этого среди студентов возникла конкуренция за то, чтобы пройти как можно больше таких курсов, повышающих средний балл, особенно тех, которые на самом деле проще аналогичных курсов последних классов школы. Однако из-за такой и другой политики (например, сравнений по штатам, призванных показать, что, как в Лейк-Уобегон, все дети выше среднего) такие оценки больше не несут той пользы, которая в ней когда-то была.

Ценовая инфляция – еще одна форма укрепления эго путем манипуляций сравнением чисел. Для большинства из нас, если мы хотим похвастаться, что зарабатываем больше наших родителей, годы инфляции нам в этом помогут. С другой стороны, старшие американцы используют это, чтобы «доказать», как раньше все было лучше (например: «Помню, как хлеб стоил всего 5 центов», – или: «Я заплатил за свой дом всего $22,000»).

Точно так же злоупотребляют статистикой и процентами. Статистикой постоянно манипулируют, пытаясь выдать незначительные изменения за значительные. Вместо того чтобы сказать, что какой-то препарат увеличивает вероятность определенной формы рака с 0.00001 до 0.00003, репортажи вопят, что он утраивает риск (от почти нуля до почти нуля). Раньше давали «гарантию 100%», но сейчас это часто затмевается, когда заявляют о 110%, 150%, 200% или даже 1000%. Я уверен на 1000000%, что такая раздутая гипербола вводит в заблуждение.

Мы манипулируем размерами одежды. Взрослые хотят чувствовать себя худее, поэтому одежда, много лет назад бывшая определенного размера, теперь будет меньшего размера. Но родители хотят, чтобы их дети были «на шаг впереди», поэтому некоторые детские размеры изменились, чтобы удовлетворить желание иметь детей выше среднего.

Мы манипулируем числами, чтобы одурачить себя и в других областях. Поэтому, если быть честными насчет нашей числовой нечестности, наверное, стоит сделать вывод, что хотя нам бы хотелось обращаться с числами более искусно, большинство из нас не готовы вложить в это нужное время и усилия. А во многих случаях мы просто не хотим «делать это правильно», так как это заставит нас отказаться от самообмана, нужного нам для избегания или отрицания реальности.

Но каким бы тревожным ни был числовой самообман американцев, обман правительства еще хуже. Хуже, потому что рука правительства вмешивается в бесчисленные области, где часто задействованы триллионы долларов, но особенно потому, что нас вводят в заблуждение госслужащие, а не мы сами обманываем себя по желанию. И искажение данных для получения политической поддержки, следуя старой поговорке «цифры не лгут, но цифрами – запросто», – верный путь не к улучшению, а к ухудшению общего благосостояния граждан.

Злоупотребление числами в политике

Примеров политического злоупотребления числами множество. Поэтому вот лишь несколько из них.

Одно из самых распространенных искажений правительственных расходов – игнорирование того, что экономисты называют избыточным налоговым бременем. Помимо ресурсов, изъятых у граждан для финансирования расходов, налоговый клин между тем, что платят покупатели и что получают продавцы, разрушают продуктивные сделки и создаваемую ими прибыль. Налог 20% разрушает сделки, приносящие на каждый потраченный доллар менее чем $1.20; если поднять его до 30%, то он также будет разрушать сделки, приносящие от $1.20 до $1.30 на доллар. В 2006 г. Мартин Фельдстейн (Martin Feldstein) оценил избыточное налоговое бремя в 76 центов на доллар. Данная оценка (не самая высокая из предложенных) означает, что каждый дополнительный доллар правительственных расходов обходится обществу в $1.76. То есть, каждый доллар дополнительных правительственных расходов должен приносить больше $1.76 прибыли, чтобы хоть как-то улучшить общее благосостояние американцев. Но я ни разу не видел официальные правительственные проектные оценки, включающие эти издержки.

Еще один крупный обман связан с правительственными трастовыми фондами. Например, на свыше $2 трлн в фонде социального обеспечения ссылаются для подкрепления заявлений о том, что серьезные проблемы с платежеспособностью достаточно незначительны и достаточно далеки, чтобы пока их можно было игнорировать. Но избыточные «взносы» уже были взяты взаймы Казначейством, и деньги потрачены, оставив в фонде платежные обязательства одного правительственного ведомства другому, не обеспеченные реальными активами.

Представьте, что вы копите на покупку, откладывая каждую неделю в копилку $100. Но каждую неделю вы вынимаете деньги и тратите, заменяя их платежными обязательствами самому себе. Ваш фонд сможет профинансировать запланированную покупку только в том случае, если вы покроете свои платежные обязательства за счет других источников дохода. Как может Казначейство возместить свою копилку пустых обещаний? Существенным повышением налогов в будущем.

Отсутствие «реального» трастового фонда означает, что день расплаты наступит не тогда, когда трастовые фонды будут истощены, а тогда, когда Казначейство должно будет перевести средства на программу. Такое продолжается уже не один год, все серьезнее ухудшая будущие результаты.

Необеспеченные обязательства на 14 или 15 цифр в фонде социального обеспечения и в программе Medicare (и многих других на федеральном, штатном и местном уровнях), затмевающие официальный федеральный долг, также почти повсеместно игнорируются. Исключение составляют надписи мелким шрифтом в уведомлениях фонда соцобеспечения. В последнем моем уведомлении было сказано: «Закон, определяющий суммы выплат, может быть изменен, потому что к 2034 г. собранных налогов с зарплаты будет достаточно для покрытия лишь примерно 79% от запланированных выплат». Другими словами, реальные суммы должны учитывать тот факт, что триллионы долларов обещаний в будущем просто будут аннулированы.

Другая область числового злоупотребления правительства – анализ рентабельности. Он превратился из метода организации и объяснения наших суждений о проектах в системный способ искажения реальности в желаемом политическом направлении. Избыточное бремя игнорируется, как обсуждалось выше. Но это усугубляется учетом эффекта мультипликатора при расходовании правительством денег, предполагая при этом, что привлечение средств не оказывает похожего эффекта в противоположном направлении.

Повсеместно используется двойной учет выгод (например, когда созданные рабочие места и сгенерированный доход считаются как отдельные выгоды, тогда как на самом деле это два разных способа оценить одно и то же). По сути, рабочие места на самом деле представляют бремя, принятое для того, чтобы получить доход, – издержки, а не дополнительную выгоду. Издержки и сроки завершения повсеместно недооцениваются, как будто это в порядке вещей, завышаются выгоды (появляющиеся позже, чем обещано) и занижаются издержки (калифорнийский сверхскоростной поезд – отличный тому пример).

При одном искажении за другим «аналитики», четко понимающие правило «ты больше никогда не будешь работать в этом городе, если не получишь то, что я считаю правильными ответами», могут изменить нужные предпосылки, чтобы дать такие ответы под видом прогнозов. Но такие прогнозы настолько далеки от реальности, что практически не дают полезных ориентиров.

Нечестная реклама Obamacare также предоставила примеры сильного искажения чисел, непонятных непосвященным.

Разработчики Obamacare применили свое знание методов манипулирования общественным восприятием Бюджетного управления Конгресса (Congressional Budget Office (CBO)). Таково происхождение страховых мандатов программы. Джонатан Грубер (Jonathan Gruber) сказал: «Закон писался витиевато, чтобы убедиться, что CBO не посчитает страховые мандаты как налог. Если CBO посчитает мандат как налог, закон потеряет смысл. Поэтому он написан так, чтобы воспользоваться глупостью американских избирателей».

Манипуляция также коснулась сроков реализации программы медицинского страхования Obamacare, так как правила CBO определяют, что оценку издержек необходимо проводить только на десять лет вперед. Таким образом, конечным сроком должен быть 2019 г. Но до 2013 г. издержки Obamacare были практически нулевыми, что позволило представить шесть лет издержек так, как если бы они были сопоставимы с десятью годами выгод. Так десятилетняя оценка издержек CBO $848 млрд превратилась в $2 трлн, как только время стерло 4-летний обман.

Всевозможные пропагандисты, социальные инженеры и потенциальные диктаторы заявляли, что их высшее понимание должно заместить собственный выбор индивидов «ради их же собственного блага». Примеры индивидуальной математической неграмотности составляют часть их пропагандистской программы «слушайте лучше меня». Реальные люди иногда отличаются от всегда ищущей максимальной выгоды и полезности карикатуры «homo economicus». Возможно, дело в том, что люди не могут точно узнать все мотивы, задействованные в том или ином сценарии, их счетные способности не соответствуют задаче, или даже мы иногда предпочитаем дополнительному доходу самоуважение или некоторым аспектам реальности – самообман.

Однако нам следует признать, что поведение, нарушающее искусственный стандарт «homo economicus», не обязательно хуже актуальных альтернатив в реальном, а не воображаемом мире. На практике такие альтернативы всегда включают какое-нибудь принудительное замещение добровольного выбора людей самозваными экспертами, якобы обладающими лучшим пониманием. И те, кто хочет нами руководить, не знают нас или наших актуальных обстоятельств лучше, чем мы сами, и не заботятся о нас лучше, чем мы сами, как бы громко они ни трубили о мнимом альтруизме. Они не желают поверить, что достаточно просто лучше нас «образовывать», если при этом выбор того, как реагировать, остается в наших собственных руках. Кроме того, такое доброжелательство не слишком объясняет реальное поведение тех, о ком они якобы заботятся, да и история таких попыток далеко не безупречна.

Но еще более зловеще то, насколько правительство, якобы чтобы улучшить наше благосостояние, регулярно полагается на многочисленные искажения практически во всех областях в пределах его гигантского охвата. Такая намеренная ложь служит интересам других – их, а не нашим, потому что, как сказал Томас Соуэлл (Thomas Sowell): «Когда вы хотите помочь людям, вы говорите им правду». Вкупе с тем, как часто правительственная политика вершится или поддерживается с помощью изменения и/или полного отказа от правды, это обосновывает огромное подозрение, а не предположение об эффективности такой политики или добросовестности ее продвижения, в сравнении с чем наши математические ограничения и добровольные недостатки выглядят несущественными.

Поддержите GOLDENFRONT.RU, подписывайтесь на наш YOUTUBE канал ЗДЕСЬ.