Невидимое золото, исчезнувший город и дружба с медведями‎. Как живут на золотых рудниках Забайкалья

Автор: Асхад Бзегежев

Забайкальский край — один из наиболее богатых драгоценными металлами регионов России. Здесь расположены крупные месторождения золота, но найти его не так легко. Его невозможно обнаружить в виде самородков или даже золотых жилок в горной породе. Золото, которое ищут забайкальские рабочие, нельзя увидеть невооруженным глазом. «‎Сноб»‎ отправился на прииски компании «‎Мангазея Золото»‎ и узнал, как живут забайкальские рудокопы, при чем здесь история об исчезнувшем русском городе и почему рабочие, которые добывают золото, никогда его не видели.

Фото: Асхад Бзегежев

Семь усталых старателей

Шесть часов на самолете из Москвы в Читу и два часа на вертолете или восемь часов на джипах по забайкальскому бездорожью — именно такой путь придется проделать, чтобы добраться из столицы до золотых месторождений «‎Мангазеи». Компания добывает золото на трех месторождениях: Савкино, Наседкино и Кочковское.

Рядом с Савкинским месторождением находится небольшой поселок. Здесь живет почти 800 сотрудников компании. Каждое утро часть горнорабочих отправляется на карьер, где экскаваторы и «БелАЗы» работают круглые сутки. До месторождения добираются обычно на машине или вахтовом автобусе. Между поселком и местом работы — редкий лес и извилистая грунтовая дорога.

Сергей Клименко, управляющий директор компании «Мангазея Золото‎»,‎ называет рабочий поселок местом силы. О том, как он сам начинал карьеру золотодобытчика, Сергей рассказывает так:

«Когда мне было 20 лет, я поехал практикантом на полигон россыпного золота. Два дня я бродил с шестью другими старателями по колено в воде, через лоток пропускали породу, промывали ее. Когда делаешь это два дня подряд, начинает отваливаться спина, болит голова, болят руки, болит все. Мы ничего не нашли. Вообще ноль. И вот мы сидим вшестером, думаем: “Какое золото? Тут его нет, нас всех обманули”. А седьмой продолжает искать. Нас на солнышке разморило, спать охота, но тут мы слышим возглас: “Нашел, нашел!” Мы все, кто сидел на берегу, бросились в воду: там седьмой держит в руках песчиночку, золотиночку. Сейчас я бы ее просто выкинул. А тогда мы устроили спор на интерес. Раскопали ямку двадцать на двадцать сантиметров, она тут же наполнилась водой. Мы бросили туда свою золотинку и стали искать на скорость. Через 20 минут это была уже яма два на два метра и полметра глубиной. Золотинку мы так и не нашли». 

Парадоксально, но добывать драгоценный металл с использованием технологий и настроенным конвейером в некотором смысле тяжелее, чем искать золото вручную. Если золотинки можно увидеть невооруженным глазом, то рудное золото, которым так богато Забайкалье, в виде золотых камушков обнаружить невозможно. Однако некоторые специалисты все же могут вычислить, где нужно искать «‎невидимое золото». ‎ ‎ 

Как добывают невидимое золото

Фото: Асхад Бзегежев

Существует два типа золота: россыпное и рудное. Россыпное — это как раз то, которое можно обнаружить в виде золотинок или более крупных самородков. Рудное до обработки увидеть очень трудно. Чтобы получить золотые слитки, руду дробят на кусочки размером до 10 миллиметров, затем золото отделяют от породообразующих материалов. 

Но прежде чем начать добычу руды, необходимо понять, действительно ли в ней содержится золото. Для этого геологи проводят разведку, без которой компания может понести огромные потери. Но на разведке дело не заканчивается. Геолог изучает руду даже на этапе, когда взорванные куски горной породы уже доставляются на дробилку.

Фото: Асхад Бзегежев

Надя, молодая девушка-геолог, с 8:00 до 20:00 стоит на небольшой возвышенности и контролирует процесс подготовки руды к отгрузке. Ее задача — определить, какие куски породы содержат золото, а какие нет. Как рассказывает Надя, рудное золото только кажется невидимым, и на самом деле понять, есть оно там или нет, можно в том числе по цвету камней: 

«Вот эти серые камушки нам не нужны, а рыжие — это как раз то, что мы ищем. Я должна визуализировать окисленную руду, чтобы на обработку уходило именно золото, а не пустая порода»‎.

Как утверждает Надя, на ее участке женщин работает немало, хотя в целом для профессии геолога это редкость. Но «геологинями‎»‎ работницы друг друга не называют, они просто геологи. 

Основатель и владелец группы компаний «Мангазея» Сергей Янчуков говорит: «Золотодобыча — это технологически сложное производство, которое требует больших инвестиций и долгосрочных решений. От получения лицензии до ввода в эксплуатацию может пройти пять-восемь лет, и даже больше. Инвестор берет на себя серьезные риски, связанные с запасами золота, технологиями обогащения руд и сложности их состава — это все может быть разным даже на одном месторождении. Минимизировать риски можно — в этом заключается профессионализм геологоразведки компании».

Фото: Асхад Бзегежев

После дробилки золотоносные камни обрабатывают специальным раствором, который проходит сквозь руду и впитывает золото. Этот золотосодержащий раствор затем перерабатывают на обогатительной фабрике. Именно здесь получают готовые золотые слитки. 

Как живут в рабочем поселке

Фото: Асхад Бзегежев

Пока я еду на обогатительную фабрику, чтобы наконец потрогать золото своими руками, в пустынном ландшафте за окнами джипа пару раз появляются небольшие деревушки в несколько разваливающихся домов. Вместе со мной в машине едет Гульнара, женщина 40-45 лет, начальник АХО в рабочем поселке. Мы вместе смотрим, как двое деревенских мальчиков катаются на санках по сухой почве. Среди маленьких домов неожиданно возникает пятиэтажка — обычная хрущевка посреди темно-оранжевой пустыни. Гульнара говорит, что это пятиэтажка на печном отоплении. Хотя условия в рабочем поселке намного лучше, чем близлежащих деревнях, все же это место далеко от цивилизации. 

— Чем занимаются рабочие в свободное время? — спрашиваю я у Гульнары.

— Мы построили волейбольное поле, поставили настольный теннис, чтоб можно было заниматься спортом. Иногда находим что-то интересное, тут же природа необычная. Недавно вот лунный камень нашли.

Фото: Асхад Бзегежев

Камень назвали так из-за многочисленных вмятин, похожих на лунные кратеры. Рабочие иногда ходят к лунному камню как к местной достопримечательности, делают фотографии и отправляют родным. За камнем начинается лес. Туда, по правилам, ходить нельзя — могут напасть медведи. При этом медведи могут и не дожидаться в лесу, а заявиться к рабочим сами: однажды медведица и три медвежонка нашли рядом с предприятием отходы пищеблока и приходили ужинать в одно и то же время несколько дней. 

Свое название «Мангазея» получила в честь заполярного сибирского города XVII века. Мангазею называли «‎златокипящей», о ее богатствах слагали легенды, но эти истории, а также несколько исторических артефактов — единственное, что осталось от «‎города-призрака». 

На фабрике

На всех трех месторождениях сотрудники компании говорили мне, что золото в его привычном ювелирном виде, скорее всего, увидеть не удастся, ведь доступ к сейфам с обработанным золотом имеет ограниченное число лиц. Сейфы находятся в золотоприемной кассе на обогатительной фабрике. Попасть к ним можно только с разрешения службы безопасности предприятия. 

После переговоров меня все-таки пустили посмотреть на золото. Гульнара попросилась вместе со мной — за свою многолетнюю работу на месторождениях она тоже ни разу не видела добытый драгметалл. Руководитель службы безопасности достал горсть золотых камней и разрешил их сфотографировать.

Фото: Асхад Бзегежев

Сотрудники лаборатории рассказали, что в месяц «Мангазея» обрабатывает 82 тысячи тонн руды. Трудоемкий процесс с карьерами, экскаваторами, дробилками, взрывами заканчивается в тихой комнате с несколькими сейфами. И оказалось, что людей, работающих на золотодобыче, интересует не столько золото как конечный продукт, сколько сам процесс добычи и жизнь на месторождениях Восточной Сибири. Сергей приехал сюда в поисках чего-то нового, Гульнара 16 лет работает на вахтах, и ей это доставляет удовольствие, Наде нравится называть западный карьер «Диким Западом» и вести там взрывные работы. По словам основателя «Мангазеи» Сергея Янчукова, до 90% персонала на месторождениях — местные жители, но есть и те, кто приезжает на работу вахтой из деревень за 500-1000 км. Здесь, в Забайкалье, как говорят сами рабочие, находят смысл жизни, а золото — просто побочный продукт.