От сума и от сумы не зарекайся

Несколько лет назад Узбекистан был настолько закрытой страной, что получить данные о состоянии экономики страны было практически невозможно. Конечно, публике предоставляли информацию о ВВП и некоторых других показателях, но были они, мягко говоря, странными. Получалось, что на бумаге республика входила в число лучших экономик мира, что не вызывало ничего, кроме смеха.

С приходом к власти Шавката Мирзиёева ситуация изменилась. Затеянные президентом реформы привели к тому, что, как утверждают многие политики, в Узбекистане наблюдается период «оттепели». Реформируется и экономика, в частности, политика Центробанка. Власти признали инфляцию, причем на более-менее реальном уровне. Регулятор в кои-то веки стал отслеживать колебания потребительских цен и публиковать данные, которые доселе считались секретными. Например, общественность узнала, что в течение последних лет республика продает за рубеж по 70-80 тонн золота, а траты на импорт оружия и боеприпасов в 2018 году возросли с $300 тысяч до $700 тысяч.

На днях Центробанк Узбекистана опубликовал платежный баланс за последние три года. Этот аналитический труд на 112 страниц, снабженный графиками, диаграммами и таблицами, сложен для восприятия не экономистами, но содержит много полезной информации. Разобраться с отчетом ЦБ «Фергане» помог член экспертного совета «Буюк келажак», магистр делового администрирования и специалист по финансовому анализу Шавкат Шарипов.

«Золотые» станки

Бросается в глаза то, что импорт товаров и услуг, поставляемых в Узбекистан, гораздо превышает показатели по экспорту – $23,5 млрд против $14,1 млрд. Отрицательное сальдо – $9,4 млрд. Более того, по прогнозам Центробанка, в текущем году тенденция продолжится, и отрицательное сальдо еще немного приблизится к отметке $10 млрд. «Однако отрицательный баланс – не всегда плохо, – считает Шавкат Шарипов. – Ведь важно акцентировать внимание на том, что именно мы импортируем. В прошлом году это в основном было оборудование и транспорт – они составили около половины всего импорта товаров. Эти две категории создают основу для производства, а значит, расширяют экономический потенциал. Нашей развивающейся экономике на данном этапе важно вкладываться в производственные мощности и технологии, например, в переработку сельхозпродукции, ее хранение и транспортировку, производство текстильной продукции с высокой добавленной стоимостью и так далее. Если не закупать оборудование из-за рубежа, то откуда ему взяться? Другое дело, если бы страна активно закупала товары потребления, не имеющие вклад в дальнейшее производство. Так что, считаю, что в таком разрыве между импортом и экспортом нет ничего страшного».

Шавкат Шарипов. Фото с личной страницы в Facebook

Отметим, что больше половины экспортируемых Узбекистаном товаров приходятся на природные ресурсы, в частности золото и газ. Можно сказать, что станки, необходимые для развития промышленности, «золотые» в буквальном смысле. Причем, по словам Шарипова, в ближайшей перспективе ситуация не изменится. «Узбекистан сильно отстал от остального мира в производстве большинства категорий товаров, поэтому природные ресурсы останутся главными статьями экспорта. Также не стоит ждать и перехода к положительной динамике торгового баланса, даже с учетом благоприятных цен на золото и газ», – спрогнозировал он.

Помимо производства товаров, Узбекистану есть смысл сконцентрироваться на экспорте услуг, например, на туризме, который объявлен стратегическим сектором экономики. «Согласно данным платежного баланса, экспорт услуг, связанных с туризмом, достиг почти $1 млрд. Перспектива этой отрасли многообещающая, и очень хорошо, что частный бизнес получил возможность вкладывать в нее. Рынок и конкуренция урегулируют доходность этих инвестиций, слабые игроки уйдут, остальные будут конкурировать и улучшать качество услуг. Ну а со стороны государства хотелось бы видеть защиту и сохранение исторических памятников, а также дальнейшее улучшение инфраструктуры. Экспорт услуг хоть и не превысит объемы экспорта природных ресурсов в обозримом будущем, но создаст рабочие места и более устойчивую базу для роста экономики», – заключил эксперт.

Курс на удержание сума

Грубо говоря, отрицательное торговое сальдо показывает, что Узбекистан потратил валюты больше, чем заработал. И разницу нужно как-то компенсировать. Как следует из отчета ЦБ, эту брешь восполнили переводы из-за рубежа, международные займы, плюс немного средств было взято из резервов Центробанка.

 При этом Шарипов заметил одну интересную деталь – это вклад в экономику страны трудовых мигрантов, которых при Каримове власти считали «тунеядцами, позорящими страну».

«Трудовая миграция выручает экономику Узбекистана, и с этим трудно не согласиться. В 2018 году переводы физлиц составили более $7 млрд (сумма статей «первичных» и «вторичных доходов» в платежном балансе). Они покрыли большую часть отрицательного сальдо торгового баланса. Переводы мигрантов в 2,4 раза больше притока валюты от экспорта газа, в 4,7 раза больше экспорта текстиля и в 7 раз превышают объем поставок сельхозпродукции. Если рассматривать, из каких стран наблюдались наибольшие денежные потоки, то ожидаемо лидирует Российская Федерация (около $4 млрд), где постоянно проживают миллионы узбекистанцев.

Далее следуют Казахстан ($320 млн), Турция ($204 млн) и США ($188 млн). Кроме того, показатели по денежным переводам в Узбекистан, как и заработки мигрантов, могли быть выше, если бы не падение курсов национальных валют. Так, за прошлый год российский рубль упал относительно доллара США примерно на 15%, казахстанский тенге – на 20%, турецкая лира – на 28%. Например, если работающий в РФ узбекистанец год назад регулярно отправлял на родину 25 тысяч рублей, его семья получала $450, то сегодня эта сумма сократилась до $380. Следовательно, любой скачок в курсе валют этих стран чувствительно отражается на кармане граждан», – рассказал экономист.

«В то же время ЦБ, задача которого не допустить роста инфляции, поддерживал курс сума, не давая ему ослабнуть. Однако не стоит поддерживать сум искусственно, скажем, за счет резервов регулятора. Они составляют $26 млрд и при ситуации, когда импорт заметно превышает экспорт, могут быстро истощиться. Кстати, Центробанк в прошлом году уже использовал этот способ – выделил $1,5 млрд для покрытия дефицита предложения валюты, но, возможно, это была разовая акция. Неэффективность такого решения показывает и недавний пример Турции, где потратили миллиарды долларов на поддержание лиры, но это не успокоило рынок и пришлось принимать радикальные меры – временно запретить предоставление ликвидности иностранным участникам рынка», – считает Шавкат Шарипов.

Рабочие-мигранты на стройке в Москве. Фото Ильи Варламова, Varlamov.ru

На вопрос, может ли ЦБ Узбекистана как-то еще поддержать сум, эксперт ответил: «Есть другой способ искусственного поддержания нацвалюты, но он еще хуже. Речь идет об административном сдерживании курса валюты. Этот пример нам хорошо известен. Конвертация на бумаге есть, а на деле нет. Точнее, на деле она тоже есть, но не у всех. При таком режиме расцветает черный рынок, идут неуправляемые перекосы в структуре экономики, растет теневой сектор. Я считаю, что курс сума должен оставаться плавающим, и ЦБ не стоит активно вмешиваться в процесс. Рынок сам сбалансирует спрос и предложение на валюту. Таким образом, сум найдет свое новое равновесие, своего рода курсовой дзен».

Внешний долг и инвестиции

По состоянию на 1 января 2019 года внешний госдолг Узбекистана составляет $17,3 млрд, что на $1,5 млрд превышает показатели на начало прошлого года. Примечательно, что за год долг частных компаний уменьшился почти на $1 млрд. Следовательно, государство продолжает занимать с удвоенной энергией. По расхожему мнению, такая политика ни к чему хорошему не приведет, ведь долг рано или поздно придется возвращать.

Страшно ли, что госдолг Узбекистана растет?

«Займы за рубежом – обычная практика для большинства государств и частных компаний, – отвечает Шарипов. – Внешний долг сам по себе не так страшен, как его неэффективное использование. Подчеркну, что частный сектор распоряжается заемными деньгами более эффективно, чем государство, потому что у конкретной компании есть собственник, который держит средства под жестким контролем.

Поэтому в случае с займами, осуществленными госструктурами, главный вопрос – на что они тратятся? В отчете указано, что рост госдолга связан с «ускоренной реализацией государственных программ по развитию территорий». Скорее всего, под этим подразумеваются урбанизация и развитие сел, что привело к буму строительства жилья. Такого рода инвестиции мгновенно создают рабочие места и обеспечивают рост ВВП, но имеют краткосрочный характер и повышают импорт. Другое дело, вложения в инфраструктуру – дороги, коммуникации, снабжение газом, водой и прочее. Замечу, что в текущем году Минфин уже занял дополнительно $1 млрд, часть которого пойдет на покрытие дефицита бюджета. Так вот, если эти деньги «залатают» траты на развитие инфраструктуры, тогда заем оправдан, «отдача» будет», – рассказал эксперт.

Нельзя обойти стороной вопрос инвестиций, к которому в Узбекистане уделяется повышенное внимание. Хокимы (главы городов и районов) и прочие чиновники под угрозой увольнения бьются за каждый привлеченный доллар. Порой контракты с зарубежными компаниями ставятся выше интересов своих граждан. Но сейчас приоритеты таковы.

Тем более интересен факт, отраженный в отчете ЦБ, – «чистый приток прямых иностранных инвестиций в 2018 году составил $624 млн, что в 3 раза меньше по сравнению с показателями за 2017 год». Наш эксперт прокомментировал ситуацию так: «К сожалению, картина выглядит еще печальнее, если присмотреться к тому, из чего состоит эта чистая сумма в $624 млн. Львиную долю прямых инвестиций составляют реинвестированные средства компаний, уже осуществляющих деятельность в республике, а не новые вливания. Такие были, но опять же в основном от иностранного инвестора, уже работающего в рамках Соглашения о разделе продукции (СРП). Деталей ЦБ не разглашает, но могу предположить, что речь идет об инвестициях в сфере добычи газа – $674 млн поступило от инвестора, правда, на расчетный счет за рубежом. К тому же по СРП страна выплатила инвесторам около $1 млрд, то есть это отток средств. Для сравнения, у наших соседей в Казахстане прямые иностранные инвестиции составили свыше $20 млрд, если даже исключить нефтегазовую отрасль, цифра все равно впечатляет – около $10 млрд.

Стоит признать, – прямые инвестиции, которые, в отличие от портфельных инвестиций и займов, имеют долгосрочный характер, не спешат идти в Узбекистан. Республика лишь недавно перешла на новый путь развития, и было бы наивно полагать, что инвесторы ринутся в первый же год или два. Я остаюсь оптимистом и верю, что сегодняшние усилия правительства принесут свои плоды, и мы увидим рост долгосрочного интереса со стороны зарубежных инвесторов. Для этого на данном этапе необходимо, во-первых, последовательно демонстрировать на практике приверженность к реформам и их необратимость. Во-вторых, на практике разграничить структуру власти и повысить их подотчетность народу – законодательную, судебную и исполнительную ветви. И в-третьих, обеспечить верховенство закона, в том числе неприкосновенность частной собственности», – заключил Шавкат Шарипов.