Постковидный синдром: как пандемия изменила мировую экономику

 Гонконг во время карантина из-за COVID-19 (Фото Paul Yeung / Bloomberg via Getty Images)

В марте Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила о завершении пандемии Covid-19, которая не только унесла миллионы жизней по всему миру, но и привела к глобальному экономическому кризису, последствия которого ощущаются до сих пор. О некоторых оценках ущерба рассказывает старший преподаватель департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Ксения Бондаренко

Глобальный кризис 2020 года, вызванный действиями правительств большинства стран мира в условиях пандемии, стал одним из самых крупных и глубоких за последние годы. По данным Всемирного банка, мировой ВВП снизился на 3,2%. Для сравнения — в 2009-м, после глобального финансового кризиса, снижение составило 1,3%. При этом ВВП стран с высоким уровнем дохода упал на 4,3%, а ВВП стран с доходом среднего уровня — на 1,2%. В то же время ВВП стран с низким уровнем дохода вырос на 1,6%.

Серия ударов

Как видим, цена ограничительных мер отличалась в разных странах.

В развитых странах, благодаря более высокому качеству институтов, ограничения соблюдались жестко, что оказывало существенное давление на ВВП и ограничивало внешнюю торговлю. Главный удар был нанесен по экономической активности домохозяйств — и несмотря на сверхмягкую монетарную политику, регуляторные послабления и бюджетные стимулы, включая рекордные вливания ликвидности, именно спад личного потребления внес основной вклад в падение общемирового ВВП. Из-за того, что люди не могли выйти из дома, предоставляемые им дотации от государства тратились не в пользу реального сектора, а направлялись или на погашение уже имеющихся долговых обязательств (в особенности это касалось тех, у кого высоки были риски потери работы), или на фондовый рынок. Именно поэтому в США в первые шесть месяцев 2020 года доля средств физических лиц в общем объеме биржевых торгов достигла 19,5%. В общей сложности в 2020 году около 10 млн американцев открыли новые брокерские счета. Как следствие, в начале 2021-го объем торгов акциями розничных инвесторов в США фактически достиг общего объема торгов фондов взаимных инвестиций и хедж-фондов вместе взятых.

В развивающихся странах личное потребление пострадало из-за роста безработицы и массовых сокращений, причем в ряде стран вместо принудительных увольнений, за которые работодатель должен был выплачивать пособия, применялась политика снижения часов или объемов работы. Например, в Таиланде работодатели сократили время работы персонала на 76%, а в Мексике доля людей, работающих 35 часов в неделю и более, сократилась на 45%. В частности, это привело к снижению объемов трансграничных денежных переводов в первом полугодии 2020-го, о чем свидетельствуют данные Банка России, статистика стран Латинской Америки, а также исследования ООН и Всемирного банка. Хотя к концу года их динамика восстановилась, эффект падения потребления в первом полугодии был особенно заметен в странах-донорах трудовых мигрантов.

А вот инвестиционная активность в большинстве стран мира (как развитых, так и развивающихся) снизилась не так сильно, как потребление. Во-первых, этот вид деятельности по своей природе носит долгосрочный характер, а во-вторых — инвестиционная активность поддерживалась новыми проектами — например, в ЕС был принят Комплексный план восстановления европейской экономики и устойчивого развития (RRF — Recovery and Resilience Facility).

Китай укрепляет позиции

Первым столкнувшись с Covid-19, Китай, уже в январе-феврале 2020 года ввел серьезные карантинные меры, за нарушение которых грозила уголовная ответственность. Была разработана политика «нулевой терпимости» к Covid-19, включая карантин, мониторинг местонахождения населения, ограничение на перемещение. В результате уже весной 2020 года улучшение эпидемиологической ситуации позволило Китаю начать восстанавливать экономическую активность — это показали индексы PMI и динамика квартального ВВП. Но тем временем ограничения начали вводить многие торговые партнеры Китая, прежде всего США. Вследствие фактического закрытия целых отраслей американской экономики, только 40% контейнеров, прибывших в США из Китая и других азиатских стран, возвращались обратно, в результате китайские компании столкнулись с проблемами перевозок. Решением стала доплата логистическим компаниям за перевозку пустых контейнеров обратно из США в Китай, в результате цены на перевозку значительно выросли, но Китай обеспечил себе надежные пути доставки товаров — впоследствии не только в США, но и в Европу. 

В результате по итогам 2020 года, несмотря на общемировое падение объемов экспорта товаров на 4,2%, Китай расширил свое присутствие на мировых рынках (его товарный экспорт вырос на 4,8%) и по данным Всемирного банка по объемам экспорта и импорта вышел на первое место по объемам международной торговли, обогнав США. 

Лекарство против цен

Можно сказать, что одной из основных проблем мировой экономики, вызванных пандемией, стала инфляция. Ее непосредственными причинами послужили рекордные вливания ликвидности, ультранизкие и отрицательные ставки ведущих центробанков, а также рост стоимости поставок. Причем даже в конце 2021 года представители регуляторов развитых стран заверяли, что ускорение роста цен носит временный характер — об этом говорили, например, президент ЕЦБ Кристин Лагард и главный экономист ЕЦБ Филип Лейн, аналогичного мнения придерживался и председатель ФРС Джером Пауэлл. Однако реальность оказалась иной, по данным МВФ, глобальная инфляция ускорилась с 2,9% по итогам 2020 года до 6,3% в 2021-м и 8,9% в 2022 году. Введенные в прошлом году санкции против России стали дополнительным проинфляционным фактором. Пытаясь решить проблему, центральные банки развитых стран запустили быстрый цикл ужесточения денежно-кредитной политики — скорость повышения ставок ФРС в 2022 году оказалась самой высокой с 1988 года, а ставок ЕЦБ — за всю его историю. 

Резкое повышение ставок ведет к удорожанию доллара, снижению стоимости облигаций и росту доходностей по ним, а также подавляет потребительскую и инвестиционную активность. В результате мы видим проблемы как в реальном секторе (наиболее высокие риски — в строительной отрасли), так и в финансовой системе — как следствие, растут риски рецессии в США.

Недосчитанные потери

Жесткие ограничения позволили снизить распространение заболевания, хотя человеческая природа противится переменам, особенно, если они нарушают привычный комфорт. 

При этом продолжает обсуждаться вопрос эффективности фискальных и монетарных мер принятых для поддержки экономики в трудные времена. Похоже, что не все из них были необходимы: некоторые носили политический характер, а некоторые — просто не дошли до конечной цели, как те бюджетные выплаты домохозяйствам, которые в итоге оказались на фондовом рынке. 

По оценкам МВФ, общие потери от пандемии составили $12,5 трлн, что составляет около 15% мирового ВВП 2020 года. Мы до сих пор ощущаем последствия случившегося — как негативные (инфляция, логистические проблемы, бюджетные вызовы), так и позитивные (развитие сектора доставки, например). Наконец, есть тенденции усилившиеся из-за пандемии, масштаб и последствия которых нам еще предстоит оценить, прежде всего — это кризис существующей модели глобализации и все большая регионализация мировой экономики.