Серебро против бумаги

Выражение «рублей ассигнациями» всем хорошо известно по русской классической литературе первой половины XIX века. Появление в России первых бумажных денег — ассигнаций — воспринималось как внедрение в практику передового европейского опыта в банковском деле. Но затем купюры начали расти в количестве и терять в цене. Со временем они превратились в одну из главных проблем в экономике Российской Империи. На решение этой проблемы понадобилось много попыток и много лет.

Екатерина и Сиверс: легче и по-европейски

Первый в российской истории указ о выпуске в обращение бумажных денег успел издать за свое недолгое (чуть больше шести месяцев) царствование Петр III, супруг Екатерины Великой. 25 мая 1762 года он подписал указ «Об учреждении Государственного Банка». Необходимость в денежной реформе объяснялась так: «... хождение Банковых билетов представилось тотчас, яко самое лучшее и многими в Европе изведанное средство». В указе говорилось о необходимости «наделать как наискорее Банковых билетов на 5 000 000 рублей на разные суммы, а именно на 10, на 50, на 100, на 500 и на 1000» и предписывалось, «чтоб сии билеты и в самом деле за наличную монету ходили».

Через 34 дня Петр III был свергнут. Банк не был создан. Банковские билеты появились только семь лет спустя.

В 1768 году новгородский генерал-губернатор граф Яков Сиверс подал императрице записку, доказывающую необходимость введения в России бумажных денег.

Предложение Сиверса оказалось крайне своевременным. 18 ноября 1768 года (здесь и далее все даты приводятся по старому стилю) императрица Екатерина Великая издала манифест «О начатии войны с Оттоманской Портою». 15 января 1769 года начались военные действия. В промежутке между этими двумя событиями, 29 декабря 1768 года, был издан манифест о выпуске ассигнаций и основании в Санкт-Петербурге и Москве банков «для вымена ассигнаций». Указом предусматривалось хождение ассигнаций наравне со звонкой монетой и свободный на нее обмен. Официально выпуск бумажных денег объяснялся неудобством медной монеты (тяжестью и сложностью перевозки), а также необходимостью перенимать передовой банковский опыт «разных Европейских областей».

1 января 1769 года были выпущены в обращение ассигнации достоинством в 25, 50, 75 и 100 рублей. Качество печати было крайне низким, ассигнации были похожи друг на друга и легко подделывались. Особенно просто переделывалась 25-рублевая ассигнация в 75-рублевую. Из-за этого выпуск 75-рублевых ассигнаций в 1772 году пришлось прекратить.

Первоначально было выпущено ассигнаций на 1 млн рублей. Рост государственных расходов из-за войны был частично компенсирован сборами с населения. За пять дней до объявления войны оброк с государственных крестьян вырос вдвое — с 1 рубля до 2 рублей, с 1 января 1770 года повысились цены на хлебное вино (водку) — с 2,5 рубля до 3 рублей за ведро (12,3 литра), на 5 копеек подорожали пиво и мед. Другими источниками покрытия бюджетного дефицита были иностранные займы и выпуск ассигнаций. Примерно четверть общих расходов на войну, завершившуюся в 1774 году (12,7 млн рублей из 47,5 млн), было покрыто выпуском ассигнаций. В год окончания войны был издан указ о прекращении выпуска ассигнаций, когда их общая сумма достигнет 20 млн рублей. Но в 1786 году в обращении было ассигнаций на 46,2 млн рублей. К моменту смерти Екатерины в 1796 году — почти на 158 млн рублей.

Кроме двух войн с Турцией Россия при Екатерине воевала также с Персией, со Швецией, участвовала в разделе Речи Посполитой. Постоянным источником крупных расходов казны была выдача помещикам займов под залог их земель. За время царствования Екатерины общий дефицит государственного бюджета составил 200 млн рублей, что примерно соответствовало трем годовым бюджетам страны.

Ассигнации были законодательно привязаны к медной монете. Серебряная монета циркулировала параллельно. Первоначально 1 серебряный рубль и 1 ассигнационный рубль стоили одинаково. Биржевой курс мог отличаться на копейку-другую, но в быту разницы между звонкой монетой и бумажными деньгами никто не делал. В 1780 году был запрещен ввоз в Россию и вывоз из нее ассигнационных рублей. Бумажный рубль перестал быть конвертируемым. Но внутри империи он оставался равным серебряному рублю. Паритет рублей двух видов сохранялся до 1786 года, потом курс ассигнационного рубля начал снижаться. В год смерти Екатерины Великой (1796) один рубль серебром стоил 1 рубль 42 копейки ассигнациями (в разных источниках усредненный годовой курс обмена отличается, здесь и далее он приводится по книге Я. И. Печерина «Исторический обзор росписей государственных доходов и расходов»).

Павел и Куракин: денежный костер

Занявшись после смерти матери и вступления на престол реформами во всех сферах жизни, император Павел I не упустил из виду и финансовую. Денежной реформой при нем руководили главный директор Государственного Ассигнационного банка вице-канцлер князь Александр Куракин, государственный казначей Алексей Васильев и главный директор Берг-коллегии Михаил Соймонов.

Снижение курса ассигнационного рубля в 1790-е годы привело к росту цен на все товары, в том числе и на медь, из которой чеканилась медная монета. Чеканка стала убыточной. Ремесленникам было выгодно изымать монеты из обращения для изготовления медных изделий. В конце правления Екатерины ее фаворит генерал-фельдцейхмейстер граф Платон Зубов предложил переделать находящиеся в обращении монеты из 16-рублевой стопы в 32-рублевую (то есть из пуда меди чеканить монеты на общую сумму 32 рубля, а не 16). Планировалось перечеканить монеты на сумму 50 млн рублей, но до смерти императрицы успели переделать монет всего на 2 млн рублей.

Павел I после вступления на престол отменил перечеканку. Ранее в счет прибыли от несостоявшегося передела монет было изготовлено ассигнаций на 12 млн рублей. От них решено было избавиться. Менее чем через две недели после вступления на престол, 17 ноября 1796 года, на заседании Государственного Совета Павел I высказал мнение, что для уравнения числа медных денег с числом ассигнаций «нужно не токмо умножение медной монеты в нынешнем достоинстве, но и померное уничтожение ассигнаций». В протоколе заседания Государственного Совета от 4 декабря выражена воля государя императора — «перевесть в Государстве всякого рода бумажную монету и совсем ее не иметь». В тот же день Павел I приказал сжечь перед своим дворцом ассигнаций на 5 316 665 рублей. Остальные 6 683 335 рублей было велено жечь по мере их возвращения в Ассигнационный банк. Два дня спустя «лишние» ассигнации были сожжены. Что касается оставшихся 6 683 335 рублей, то из обращения удалось изъять только малую их часть — 48 000 рублей.

20 копеек много, хватит и 50

Истребляя бумажные деньги, Павел I одновременно занялся вопросом укрепления курса звонкой монеты. Новые золотые и серебряные деньги чеканились из металла более высокой пробы, а у серебряных рублей еще вырос и вес (позднее вес серебряного рубля был снижен, но содержание серебра в нем стало таким же, как в екатерининских рублях).

После денежного костра был опробован еще один способ сокращения бумажной денежной массы. 9 февраля 1797 года была создана «Контора о покупке металлов» при Государственном Ассигнационном банке. При банке также был учрежден Банковский монетный двор, оснащенный новейшей техникой (но регулярная чеканка на нем началась только в 1800 году).

За счет выпуска в обращение новой монеты планировался выкуп ассигнаций у населения с последующим их уничтожением. За десять лет по плану следовало изъять из обращения 60 млн рублей ассигнациями. По факту в 1797–1799 годах было изъято из обращения всеми способами около 1,3 млн рублей ассигнациями.

При обмене ассигнаций на звонкую монету устанавливался лаж (доплата при обмене; возможно, от этого термина произошли слова «лажа» и «облажаться»).

Но лаж в государственном учреждении мог не совпадать с рыночным лажем. Это позволяло, например, некоторым предприимчивым людям приобретать в «Конторе о покупке металлов» серебряные монеты за ассигнации с лажем 30 копеек, а потом продавать их на свободном рынке в порту Санкт-Петербурга с лажем 40 копеек. То есть превращать 130 рублей ассигнациями в 140. Императорским указом от 21 июля 1798 года это «злоупотребление, корыстолюбием чинимое» было пресечено, официальный лаж был поднят до 40 копеек.

По проекту Александра Куракина 1 марта 1798 года начал работать Вспомогательный банк для дворянства. Банк выдавал ссуды помещикам для погашения старых долгов, но не наличными деньгами, а специальными банковскими пятипроцентными билетами. Проработал банк недолго — до начала следующего года. За это время он выпустил билеты на громадную сумму — 59 млн рублей. Ими можно было погашать долги, платить налоги. Билеты массово предъявлялись для погашения — в ущерб казне.

Серьезных бюджетных расходов требовало и ведение боевых действий против революционной Франции. Разрыв отношений с Англией в 1800 году ударил по экспорту зерновых, цены на внутреннем рынке упали в несколько раз. Убытки терпели все — крестьяне, купцы, помещики.

Ассигнации приходилось допечатывать, а не уничтожать. 18 декабря 1797 года все ассигнации были признаны внутренним долгом. И в тот же день Павел I приказал увеличить число ассигнаций в обращении до 200 млн рублей (в реальности получилось даже больше). Всего за время его правления было напечатано новых ассигнаций на 56 млн рублей, а серебряный рубль к 1801 году стал стоить чуть дороже 1,5 рубля ассигнациями.

Александр и Васильев

Вступив на престол, Александр I пообещал, что «все будет как при бабушке». С выпуском бумажных денег так и произошло. 8 сентября 1802 года был издан манифест «Об учреждении министерств». Первый министр финансов Российской Империи граф Алексей Васильев полагал, что уменьшать число ассигнаций не только не нужно, но и вредно. В результате при Александре I было выпущено больше бумажных денег, чем при Екатерине и Павле. Только в 1808 году — на 95 млн рублей.

Постоянные войны (с Францией, Швецией, Британской Империей, Персией) требовали больших расходов. Если в 1801 году дефицит государственного бюджета составлял 12,2 млн рублей, то в 1809 году — 157,5 млн рублей, а общий дефицит госбюджета с 1801 по 1809 год составил 442,7 млн рублей.

Главный плюс ассигнаций

Проблем добавляла невозможность получения внешних займов. Финансовая система Европы была в не самом лучшем состоянии из-за наполеоновских войн, а Голландия, главный российский кредитор при Екатерине Великой, была оккупирована наполеоновскими войсками. Попытка провести внутренний заем, предпринятая в 1809 году, закончилась неудачей. Капиталы предлагалось принимать круглыми суммами, не менее 1000 рублей, на срок от пяти до десяти лет под 6% годовых плюс 1% «грации» (премиальных), причем процент и грация выплачивались на год вперед. Несмотря на выгодный процент, в 1809 и 1810 годах было реализовано облигаций займа всего на 3 285 558 рублей.

Население предпочитало другие способы сохранения своих сбережений — в кредитных учреждениях, занимавшихся выдачей ссуд и приемом вкладов. Сохранная казна, Ссудная казна, Заемный банк, Приказы общественного призрения в губерниях принимали вклады под 5% годовых и выдавали деньги по первому требованию вкладчика. Возникла идея передавать излишек средств в кассах этих учреждений в заем государственному казначейству под 6% годовых. Для покрытия бюджетного дефицита правительство также занималось «позаимствованием» капиталов у Удельного и Почтового департаментов. Но лучшим кредитором был Ассигнационный банк.

Если в первые годы правления Александра ассигнационный рубль слегка окреп по сравнению с эпохой Павла, то уже в 1808 году он опустился до 187 копеек за 1 рубль серебром, а дальше падал, падал и падал. В 1810 году за рубль серебром давали 3 рубля ассигнациями, в 1811 году — 4 рубля.

Александр, Сперанский и Гурьев

В 1810 году размер российского внутреннего долга составлял 668 млн рублей, что в два раза превышало доходы госбюджета.

1 января 1810 года министром финансов был назначен граф Дмитрий Гурьев. В том же году Александр I передал в Государственный совет план финансов, разработанный графом Михаилом Сперанским. Сперанский утверждал, что «главное расстройство в финансах есть несоразмерность расходов с приходами». Соответственно, расходы следовало сократить, доходы — увеличить. При этом, по мнению Сперанского, повышение старых налогов население воспримет легче, чем введение новых.

2 февраля был издан манифест «О мерах к уменьшению Государственных долгов; о прекращении выпуска в оборот новых сумм ассигнациями и о возвышении некоторых податей и пошлин». Было объявлено о сокращении государственных расходов на 20 млн рублей. Все выпущенные ассигнации были признаны государственным долгом. Подушная подать была увеличена до 2 рублей с души, оброчная подать повышена на 2–3 рубля с души (в зависимости от губернии), в Санкт-Петербурге и Москве введен сбор с домов в размере 0,5% их стоимости, повышена подать с занимающихся торговлей в столицах крестьян, введен сбор с иностранных ремесленников, на 0,5% повышена подать, уплачиваемая с купеческих капиталов. Цена соли выросла с 40 копеек до 1 рубля за пуд (16,4 кг). Был введен сбор за выплавку меди. Почти в два раза выросли таможенные пошлины — с 2 рублей 10 копеек до 4 рублей за каждый талер цены товара. Подорожали все виды гербовой бумаги.

Манифестом от 13 апреля 1810 года предлагалось всю имеющуюся в обращении сумму ассигнаций ограничить «круглым счетом» — 577 млн рублей, а излишек в размере 510 900 рублей уничтожить. Обещание не увеличивать бумажную денежную массу Александр I, как раньше его отец и бабушка, не сдержал. В 1811 году ассигнаций в обращении было на 2 млн рублей больше, чем в 1810-м. И дальше с каждым годом они продолжали расти.

27 мая 1810 года была учреждена Государственная комиссия погашения долгов. Капитал комиссии следовало сформировать путем продажи казенных земель, лесов, мельниц, рыбных ловель. Также был объявлен внутренний заем для изъятия излишних ассигнаций из обращения — пять выпусков по 20 млн рублей в каждом. Ни одна из этих операций не увенчалась успехом. На 1811 год была объявлена продажа имущества на 4,4 млн рублей серебром и 5,1 млн рублей ассигнациями, а продано на 292,5 тыс. рублей серебром, 1,4 млн рублей ассигнациями и 159 тыс. рублей облигациями комиссии. Подписка на первую часть займа (20 млн рублей) продолжалась 11 месяцев, но оказалась более выгодной кредиторам, а не государству. Облигации продавались по курсу 2 рубля ассигнациями за рубль серебром, почти вдвое выгоднее биржевого курса. Через шесть лет обладатели облигаций должны были получить деньги серебром из расчета 6% годовых, что означало около 72% прибыли. Обе инициативы — и приватизация, и заем — были прекращены.

20 июня был издан манифест «О новом устройстве монетной системы», согласно которому единственным законным платежным средством стал серебряный рубль. При этом не был создан эмиссионный банк, как предлагал Сперанский. На курс ассигнационного рубля изменение закона не повлияло.

11 февраля 1812 года изменился состав Государственной комиссии погашения долгов. Новая комиссия решила вновь увеличить подати и ввести новые пошлины. Полученные деньги должны были пойти на погашение государственного долга. Но из-за наполеоновского вторжения этого не случилось.

В марте 1812 года в результате дворцовых интриг Сперанский был отстранен от дел и отправлен в ссылку в Нижний Новгород. 9 апреля император подписал очередной манифест. По нему «во всем пространстве империи счеты и платежи» следовало производить ассигнациями. При этом для разных видов операций курс был разным. Частные лица могли заключать сделки в серебряных рублях, но и по таким сделкам можно было расплачиваться ассигнациями по биржевому курсу. В связи с событиями, которые вскоре произошли, исполняться эти требования начали только в 1817 году.

Огромные военные расходы во время Отечественной войны 1812 года и заграничного похода российской армии 1813–1814 годов способствовали рекордно высокому дефициту бюджета (более 400 млн рублей за три года). Почти половина этой суммы была покрыта с помощью печатного станка. Рост бумажной денежной массы остановился только в 1817 году, достигнув 836 млн рублей.

Александр, Николай и Канкрин

«Ассигнации — сладкий яд государства» — так говорил граф Егор Канкрин, назначенный в 1823 году министром финансов. По словам современников, он стал «расхлебывать гурьевскую кашу».

Канкрин считал неправильным изъятие ассигнаций, которым занимался его предшественник.

В 1818 году при министре финансов Дмитрии Гурьеве излишек ассигнаций стали выводить из обращения и уничтожать. Самые крупные изъятия пришлись на 1819 год — 80,2 млн рублей. К 1823 году в обращении остались ассигнации на 595,8 млн рублей.

В 1825 году умер император Александр I, на престол взошел его брат Николай I. В полной мере реформа Канкрина проводилась уже при нем. На стабилизацию денежной системы влияли как принимаемые министром финансов меры, так и общественно-политическая обстановка. В первые годы правления Николая I Россия продолжала вести военные действия (против Персии, против Турции, усмирение польского восстания), но затем наступил длительный период затишья. Отсутствие высоких военных расходов, безусловно, играло положительную роль. За счет внешней торговли (главным торговым партнером была Англия, на которую в первой половине XIX века приходилось в среднем 37% российского импорта и 29,2% экспорта) в Россию поступало большое количество иностранной монеты. Сальдо торгового баланса России было стабильно положительным. Ежегодно на российских монетных дворах чеканилось большое количество серебряной и золотой монеты. Всего с 1827 по 1837 год — на сумму 105,6 млн рублей серебром. В 1828 году были возобновлены займы в Голландии, затем осуществлены займы и в других европейских странах.

Курс ассигнационного рубля стабилизировался. С 1822 по 1831 год он находился в пределах от 3,69 до 3,75 рубля ассигнациями за рубль серебром. Разница с прошлогодним курсом не превышала двух копеек. Затем бумажный рубль даже немного подрос.

Население примерно с 1811 года привыкло считать один рубль серебром равным четырем рублями ассигнациями. Из-за разной цены рублей двух видов существовал такой экономический феномен, как простонародный лаж. Так как в реальности серебряный рубль стоил меньше четырех ассигнационных, то в частных сделках устанавливался выгодный и для покупателя, и для продавца обменный курс — приблизительно средний между биржевым и условным «один к четырем». Если цена выставлялась в серебре, то при уплате ассигнациями покупатель получал как бы скидку, а при уплате серебром — как бы платил надбавку к цене. На курсовых разницах обогащались менялы, а проигрывали наименее сведущие в финансовых операциях крестьяне. Сперанский считал, что «простонародный лаж есть не что иное, как особого рода счет биржевого курса, изобретенный сперва мелкими торговцами (вероятно, евреями), потом принятый и в торговле оптовой». Канкрин пытался искоренить простонародные лажи административными мерами. Но безуспешно: за каждой частной сделкой не проследишь.

Простонародные лажи исчезли сами, когда была проведена денежная реформа, получившая впоследствии имя Канкрина. Манифестом 1 июня 1839 года «Об устройстве денежной системы» серебряная монета российской чеканки была объявлена главной платежной монетой, а серебряный рубль — неизменяемой монетной единицей. Устанавливался обязательный и неизменный курс обмена ассигнаций на серебро — 3,5:1. Все цены, сделки и платежи пересчитывались на серебро. В течение последующих четырех лет был создан запас золота и серебра за счет скупки монет и слитков и добычи драгоценных металлов. В качестве промежуточной меры, для того чтобы население стало больше доверять бумажным деньгам, были выпущены депозитные билеты — законное платежное средство. Их можно было получить в обмен на серебро. Завершением реформы стал выпуск в 1843 году новых бумажных денег — кредитных билетов, которые свободно обменивались на звонкую монету по курсу 1:1. Была установлена система серебряного монометаллизма — серебро стало основой денежного обращения.

Эпоха ассигнаций закончилась.