США играют в Монополию, а Россия – в шахматы

Американцы смотрят на отдельные части геополитической недвижимости в изоляции, как на гостиницы в настольной игре Монополия, в то время как русские рассматривают взаимодействие всех сфер их интересов по всему миру.

Сирия не имеет никакого  реального стратегического интереса для России, и вообще для кого-либо. Это страна-руины, экономике которой был нанесен непоправимый ущерб. Она лишена энергии, воды или питания для поддержания долгосрочной экономической жизнеспособности. Многонациональная смесь, завещанная нам британскими и французскими картографами после Первой мировой войны, безнадежно завязла в войне на взаимное истребление, единственным результатом которой может быть вымирание или раздел по югославской модели.

Сирия важна лишь тем, что кризис в ней угрожает захлестнуть окружающие, более стратегически важные территории. Она превратилась в чашку Петри для джихадистских движений, грозит стать полигоном для нового поколения террористов, и сыграть роль Афганистана в 1990-х и 2000-х гг.

В качестве испытательного полигона для использования оружия массового уничтожения, Сирия стала дипломатической лабораторией для измерения реакции мировых держав на зверства со сравнительно небольшим риском для участников. Это инкубатор национальных движений, в котором, например, 2 млн курдов вновь получившие свободу действий послужат дестабилизирующим фактором для Турции и других стран со значительным курдским меньшинством. Но самое главное, что Сирия как арена межконфессиональной войны между суннитами и шиитами, может стать трамплином для более широкого конфликта, который охватит Ирак и, возможно, другие государства региона.

Я не знаю, чего Путин хочет в Сирии. Я не верю, что в этот момент президент России сам знает, чего хочет в Сирии. Сильный шахматист, играющий с более слабым соперником, создает ему затруднения без немедленной стратегической цели, для того, чтобы спровоцировать промахи с другой стороны и воспользоваться возникшим преимуществом. Путин желает многого. Но одного он желает более всего, а именно, восстановления статуса России как великой державы. Ведущая дипломатическая роль России в Сирии открывает несколько вариантов для достижения этой цели.

Будучи крупнейшим производителем энергии в мире, Россия хочет усилить возможность влияния на Западную Европу, для которой она является главным поставщиком энергии. Она хочет влиять на реализацию природного газа, добываемого в Израиле и других странах Восточного Средиземноморья. Она хочет подчинить других производителей энергии в регионе своей воле для безопасности их энергетического экспорта. Она хочет усиления своей роли поставщика военной техники, бросая вызов американским F-35 и F-22 с появлением нового истребителя пятого поколения Сухой Т-50, а также других машин. Она хочет свободы действий в борьбе с терроризмом среди мусульманского меньшинства на Кавказе и сохранения влияния в так называемом ближнем зарубежье в Центральной Азии.

Американские комментаторы отреагировали с удивлением и, в некоторых случаях, с тревогой на роль России как арбитра сирийского кризиса. В действительности новая роль России в регионе стала очевидной уже в первую неделю августа, когда глава саудовской разведки принц Бандар (Prince Bandar) прилетел в Москву для встречи с Путиным. Русские и саудовцы, напрямую противореча администрации Обамы, объявили, что  будут сотрудничать в деле стабилизации нового военного правительства в Египте. По сути, Россия предложила продать Египту любое оружие, которое отказались продавать Соединенные Штаты, в то время как Саудовская Аравия предложила за это заплатить.

Это была дипломатическая революция без четких прецедентов. Дело не только в том, что русские вернулись в Египет 40 лет спустя после того как они были изгнаны оттуда в контексте реальной мировой войны, но они сделали это в тактическом союзе с Саудовской Аравией, исторической Немезидой России в этом регионе.

Саудовская Аравия очень заинтересована в стабилизации Египте, и в подавлении Братьев-мусульман, которых саудовская монархия рассматривает как риск для своей легитимности. Нет ничего удивительного в поддержке саудовцами египетских военных против Братьев. Удивительно то, что они посчитали необходимым участие России.

Хотя есть ряд очевидных причин для сотрудничества русских и саудовцев, например, контроль джихадистов в сирийской оппозиции, мы еще не понимаем всех последствий их сближения. Саудовцы пустили слух о предложении покупки российского оружия на $15 млрд в обмен на помощь России с Асадом. Такие слухи, конечно, не стоит воспринимать на 100% серьезно. Они могли бы быть уводящим от цели трюком, - но от какой именно?

Шахматная доска Путина охватывает весь земной шар. Она включает в себя такие факторы, как безопасность экспорта энергоносителей из Персидского залива; транспортировку нефти и газа через Центральную Азию; рынок для экспорта российских вооружений; переговоры относительно энергоносителей, ведущиеся сейчас между Россией и Китаем; уязвимость энергетического положения Европы, а также внутреннюю стабильность стран, расположенных вблизи российских границ, включая Турцию, Ирак и Иран.

Для американских аналитиков большая часть этой шахматной доски могла с таким же успехом находиться на темной стороне Луны. Мы видим только то, что русские позволяют нам видеть. Например, Москва сначала пообещала Сирии предоставить систему ПВО С-300, а затем отозвала свое предложение. В начале августа Саудовская Аравия сообщила о готовности купить российское оружие на $15 млрд в обмен на компромисс в Сирии. Какие-то переговоры ведутся, но мы и понятия не имеем, какие кнуты и пряники в них используются.  

Но можно предположить, что сейчас у России куда больше возможностей влиять на события на Ближнем Востоке, включая безопасность энергоресурсов, чем у нее было за любой период с Войны Судного дня 1973 года. В настоящее время в интересах России заставить своих контрагентов гадать о происходящем и улучшить свою будущую стратегическую ситуацию. По сути, Россия возложила бремя неопределенности на остальной мир, и особенно на крупные экономики, зависящие энергии из региона Персидского залива.

Очевидно, что президент Обама (Obama) считает такое положение вещей благоприятным для своих планов. Он совершенно не заинтересован в наращивании стратегической позиции Америки в мире. Вполне возможно, что он намерен ее сократить, как Норман Подгоретц (Norman Podhoretz) заявил на прошлой неделе в Wall Street Journal и как я говорил пять лет назад. Обама сосредоточен на внутренних планах.  

С этой точки зрения передача ответственности за сирийский хаос - безрисковое поведение. Отвращение, которое средние американцы испытывают к иностранным военным авантюрам, настолько велико, что избиратели будут приветствовать любые меры, сокращающие американскую ответственность за иностранные проблемы. Хотя элита Демократической партии состоит из либеральных интернационалистов, избиратели Обамы мало заинтересованы в Сирии.

В данной ситуации публичные комментарии по вопросам внешней политики полны разбитых надежд. Америка все-таки демократия, то есть для существенного вложения ресурсов требуется, по крайней мере, какая-то степень общественного согласия, и дипломатия была исключительно прозрачной, пока на поле Америка господствовала. Исследовательские институты, научные круги и средства массовой информации служили тестовыми лабораториями для любых значимых инициатив, с тем чтобы важные решения по крайней мере частично принимались с учетом общественного мнения. Но на шахматной доске Владимира Путина все уже иначе. Россия будет внедрять ряд стратегических компромиссов, но мы на Западе узнаем, о чем идет речь только постфактум, если вообще когда-либо.

Ситуация еще более усложнится, после того, как последует реакция других потенциальных игроков, особенно Китая, но также и Японии. Сокращение стратегической позиции Америки убирает сдержки, не позволявшие России использовать некоторые сценарии. Россия теперь может накапливать позиционные преимущества для достижения конкретных стратегических целей в удобной для нее манере. А Путин будет молчаливо сидеть на противоположной стороне шахматной доски, позволяя часам играть против соперника.

Возможно, Путин думает, что он предвосхищает подобную стратегию со стороны Запада. Федор Лукьянов так это выразил на сайте AI Monitor в марте:

С точки зрения российского руководства война в Ираке теперь выглядит как начало ускоренного разрушения региональной и глобальной стабильности, подрывающего последние принципы жизнеспособного миропорядка. Все, что случилось с тех пор – включая флирт с исламистами во время Арабской весны, американская политика в Ливии и текущая политика в Сирии служат доказательствами стратегического безумия, охватившего последнюю остающуюся супердержаву.

Российская настойчивость по сирийскому вопросу порождена этими опасениями. Проблема не в симпатии к сирийскому диктатору, коммерческих интересах или базе в Тартусе. Москва уверена, что если разрушение секулярных авторитарных режимов будет продолжено, потому что Америка и Запад поддерживают «демократию», то это приведет к дестабилизации, которая поглотит всех, включая Россию. Поэтому России необходимо сопротивляться, особенно учитывая то, что Запад и Соединенные Штаты сами испытывают все больше сомнений.

Русские обычно предполагают, что американцы думают также как и они, анализируя каждый ход, исходя из того как он влияет на позицию на доске в целом. Российское сознание не приемлет мысль о том, что большая часть поступков американцев объясняется некомпетентностью, а не заговорами. Но о чем бы ни думал российский лидер, он будет держать свои мысли при себе.

Я уже 12 лет пишу здесь о международной политике и мне нечего больше сказать. Администрация Обамы передала стратегическую инициативу странам, где политические решения принимаются за стеной тумана. На ум приходят строки Роберта Фроста (Robert Frost):

А что касается горя,

Не стоит таких хлопот –

Докладывать Валтасару

О том, что уже грядет.

Или, как сказал Робин Вильямс (Robin Williams) в старой шутке, когда он изображал президента Джимми Картера (Jimmy Carter), обращающегося к нации накануне Третье мировой войны: «Ну, вот и все, спокойной ночи, теперь вы сами по себе».