«Упраздните стандарт докторов экономических наук»: Джим Грант призывает ФРС «использовать золотое правило»

Со скачком неопределенности в глобальной экономической политике в этом году цена золота существенно ускорилась, отражая его стоимость, по красноречивому выражению Кайла Басса (Kyle Bass), как «страховки от идиотизма политического цикла».

Индекс неопределенности американской экономической политики – категория «торговая политика» (правая шкала)

Золото спот, $/унция (левая шкала)

Июнь, Сент., …, Июнь

И действительно, беглый взгляд на нижеприведенный график – показывающий почти $13 трлн глобального долга с отрицательной доходностью – говорит о том, что «идиотизм» сейчас такой большой, как никогда, из-за нарастания эйнштейновского безумия, когда центральные банкиры мира удваивают ставки на то, что не работало, чтобы создать устойчивое восстановление без полностью открытого крана глобальной ликвидности.

Рыночная стоимость совокупного глобального долга с отрицательной доходностью в млн долларов США (правая шкала)

Золото спот, $/унция (левая шкала)

Возможно, как красноречиво объясняет Джим Грант (Jim Grant) в своей убедительной статье в WSJ, пора отказаться от «стандарта докторов экономических наук», положившего начало эре правительственных дотаций и «слишком больших, чтобы рухнуть» банков.

Хотя деньги не могут говорить, люди без умолку о них говорят. С выдвижением в Совет управляющих Федеральной резервной системы (ФРС) кандидатуры Джуди Шелтон (Judy Shelton) дискуссия склонилась в сторону золота.

Госпожа Шелтон настаивает, что золото – это деньги, их традиционная форма, и золотой стандарт – это надежная, даже лучшая форма денежной организации. Экономисты не верят своим ушам. Центральные банкиры закатывают глаза. Как такая умная на вид женщина может быть такой невежественной? Давайте разберемся.

Америка придерживалась того или иного металлического стандарта со своего основания и до объявления президентом Ричардом Никсоном (Richard Nixon) о приостановке постоянного предложения Казначейства США иностранным правительствам об обмене долларов на золото или наоборот по неизменному курсу $35 за унцию. Произошло это 15 августа 1971 г.

С тех пор доллар не имеет законодательного определения. Его стоимость относительно других валют растет или падает, в зависимости от того, как определит рынок, иногда под влиянием того или иного правительства. Доллар в этом отношении не является необычным. За немногими исключениями, стоимость мировых валют колеблется.

В масштабах всей продолжительности денежной истории эта система новая. Лишь относительно недавно центральные банки стали пытаться продвигать полную занятость и так называемую ценовую стабильность (но на самом деле бесконечную инфляцию), выпуская бумажные деньги и манипулируя процентными ставками.

Развитие компьютерных технологий сделало возможной всемирную денежную систему, основанную на решениях экономистов – докторов наук. Только в ФРС работает 700 таких экономистов.

Под «золотым стандартом» понимают целый ряд разных систем. Их можно представить как бродвейский спектакль, его гастрольную версию и адаптации для школьных драматических кружков. Версия, отмененная Никсоном, не имела чопорности, элегантности, универсальности или всеобщей доступности классического золотого стандарта. То был драматический кружок.

Подлинный стандарт был красивым и простым. Придерживавшиеся его страны определяли свои деньги как фиксированный вес золота. Граждане могли обменять валюту на золото или, по желанию, золото на бумагу. Золото свободно перемещалось между государствами. Оно текло туда, где были привлекательные процентные ставки и возможности для бизнеса. Золото было базовыми деньгами; на нем строилась структура кредита.

Одним определяющим свойством классического золотого стандарта была фиксированность. Другим – доверие работе спроса и предложения, или «ценовому механизму». Еще одним – вера в личную ответственность за финансовые результаты.

Единственной задачей центрального банка было обеспечение конвертируемости находящейся под его управлением валюты по фиксированной и статутной цене. Решающими были не занятость, рост или ценовая стабильность, а обменный курс.

Банк Англии «крайне желал не вершить какую-либо власть», как свидетельствовал директор этого института перед комитетом Палаты общин в 1832 г. Банк устраивало то, что люди могли сами регулировать денежную массу, пользуясь своим правом обменивать банкноты на физический металл.

Один ученый XX века, делая обзор истории золотого стандарта в 1880-1914 гг., неприкрыто восхищался им:

«Лишь ничтожно малое число стран было вынуждено после принятия золотого стандарта от него отказаться, и обесценивание золотых валют было чем-то крайне необычным. Однако все это достигалось несмотря на объем международных резервов, поразительно малый у многих стран, и несмотря на минимальное международное сотрудничество… по денежным вопросам. Такая примечательная эффективность, в сущности являющаяся результатом необычайно благоприятного сочетания исторических условий, тем более поражает при сопоставлении с турбулентностью международного финансового опыта после 1914 г. и даже сегодня остается источником определенного очарования и недоумения для тех, кто изучает денежные вопросы».

Данные слова принадлежат Артуру Блумфилду (Arthur I. Bloomfield), и Федеральный резервный банк Нью-Йорка опубликовал их в 1959 г.

Золотой стандарт, «маховое колесо Промышленной революции», как выразился историк Льюис Лерман (Lewis E. Lehrman), был таким же несовершенным, как и любой другой человеческий институт. Цены были стабильны в долгосрочной перспективе, но варьировались в краткосрочной; иногда они могли падать даже несколько лет подряд. Иногда правительства вмешивались в потоки золота. Случались паники, когда банки выпускали слишком много долговых обязательств. И когда люди массово требовали у банков обменять эти обязательства на золото – когда обваливались цены акций и коммерческая активность застывала, – центральный банк мог отреагировать, подняв свою процентную ставку, чтобы защитить обменный курс. Значение имел именно обменный курс, указывавший на позицию в международном денежном сообществе.

При золотом стандарте центральные банки заботились о настоящем. Современные центральные банкиры осмеливаются заглядывать в будущее. Они прогнозируют, точнее пытаются прогнозировать, экономический рост, инфляцию, занятость.

И не их вина в том, что они обычно ошибаются, наиболее примечательно – в 2008 г., когда важнейшее событие за всю их профессиональную карьеру застигло большинство из них врасплох. Экономисты имеют дело не с дождевыми каплями, а с людьми.

Обычный горизонт прогнозирования Национальной метеорологической службы, имеющей дело с дождевыми каплями и распоряжающейся огромной вычислительной мощностью и по-настоящему большим количеством данных, составляет 7-10 дней. А центральные банкиры неосмотрительно дают прогнозы на отдаленное будущее.

Идеологией золотого стандарта было невмешательство; идеология стандарта докторов экономических наук (назовем это так) – государственничество. При золотом стандарте центральные банкиры редко покупали правительственные ценные бумаги. Сегодняшние центральные банкиры набивают ими свои балансы.

В эру золотого стандарта акционеры коммерческого банка несли ответственность за платежеспособность института, в котором они принимали долевое участие. Стандарт докторов экономических наук положил начало эпохе правительственных дотаций и «слишком больших, чтобы рухнуть» банков.

Хотя при золотом стандарте центральные банкиры устанавливали краткосрочные процентные ставки, они не стремились контролировать долгосрочные ставки, а тем более опустить их до нуля. При нынешнем денежном режиме долговые ценные бумаги примерно на $13 трлн имеют доходность ниже нуля. Ничего подобного за 4,000 лет известной истории процентных ставок не было.

И если было время, когда золото могли сбрасывать со счетов как устаревшую форму денег, то это время прошло, учитывая, как частные компании конкурируют за то, чтобы реализовать цифровое золото на блокчейне.

В 1989 г. г-жа Шелтон опубликовала «Грядущий крах СССР» (The Coming Soviet Crash) – блестящий и смелый анализ слабых сторон переоцененной коллективистской экономики. Возможно, эта женщина способна напомнить докторам экономических наук из ФРС, как работает денежный капитализм.