Верните дискриминацию, то есть критическое мышление!

Автор: Волтер Блок (Walter Block), austrianeconomicsandliberty

Не проходит и недели, чтобы в новостях не появился репортаж о таком абсурдном происшествии, как обвинение мальчика из детского сада в сексуальном домогательстве за попытку поцеловать в щечку девочку из своей группы; или о том, как старшеклассника наказали за нарушение закона по борьбе с наркотиками, потому что он предложил другу таблетку от кашля, которая продается без рецепта; или о том, как государство грозит обвинить мальчишек в «нападении с  применением оружия» за то, что те имитируют пальцами пистолеты, играя в полицейских и грабителей. Последняя история была об уголовном преследовании подростка за то, что он выстрелил бумажным шариком в одноклассника, попав тому в глаз.

Школьная администрация часто защищает практики подобного рода как часть политики «полной нетерпимости» к насилию, употреблению наркотиков или сексуальному домогательству. К несчастью, это самое «полное неприятие» часто сводится на практике к признанию, что «я неспособен ясно мыслить и отличить непрошеный поцелуй от нападения с применением насилия, таблетки от кашля – от LSD, мальчишек, тычущих друг в друга пальцами наподобие пистолета – от полноценной поножовщины». Иными словами, «полная нетерпимость» становится синонимом «полного отсутствия критического анализа».

Во времена моей юности попытка криминализации подобного поведения, вероятно, была бы встречена вопросами о пригодности школьной администрации к надзору за обучением детей. Предполагается, что процесс взросления включает в себя  эксперименты и тестирование границ приемлемого социального поведения. Также считалось, что процесс обучения установлению адекватных отношений с другими осуществляется, скорее, путем проб и ошибок и зондирования ожиданий ровесников, нежели постоянного детального контроля поведения со стороны надзирающих взрослых. Только когда поведение граничило с порочностью его считали преступлением.

«Плевателя» отправили в тюрьму на 6 дней – при том, что обвинители якобы требовали восьмилетнего срока заключения; в то время как «парню с таблетками от кашля», «стрелку» из пальца и «детсадовскому любителю поцелуев», возможно, придется провести остальную часть своей жизни, подтверждая среди коллег или работодателей свои соответствующие «преступления» - «распространение наркотиков», «попытка нападения» и «сексуальное преследование». Опять же, как высмеивать такую глупость?

Истинная причина подобной чуши не связана ни с подлостью, ни со склонностью к чрезмерной опеке. Я подозреваю, что чиновники из школьной администрации, принимающие такие драконовские меры, действительно считали, что поступают хорошо по отношению к детям, отданным им на попечение. Проблема сводится, скорее, к одному из глубинных недостатков нашей культуры – тому самому, в возникновении которого первичная вина лежит, по случайному совпадению, на государственных школах – постоянная война против дискриминации. Мы должны помнить, что большинство руководителей школ, неспособных отличить палец от револьвера 38-го калибра, сами являются продуктами воспитания государственных школ.

Были времена, когда сказать кому-либо, что у него или у нее «проницательный» ум, считалось высшим комплиментом. Сегодня это ужасное обвинение. Тот, кто научился отличать правду от образа; критически анализировать определенный набор событий на основании интеллектуально здравого критерия; иметь как эмпирическую, так и рациональную базу для своего  мнения; быть способным отделять факт от ложного вывода; получил хорошую базу в таких отраслях, как естественные науки, история, экономика, классическая литература и языки, психология и гуманитарные науки; и, помимо всего прочего, обладал чувством скромности по поводу того, что мы знаем, а также признавал человеческую потребность в трансцендентных опытах, то такой человек был достоин называться «проницательной» личностью.

Сегодня в школах и колледжах не только не развивают подобные качества, им активно противодействуют. Того, кто осмеливается предположить, что произведения Шекспира превосходят народные сказки какого-нибудь примитивного племени, скорее всего, обвинят в культурном шовинизме. Выразить несогласие с мерами американской внешней политики на Ближнем Востоке означает навлечь на себя обвинение в «антисемитизме» (даже несмотря на то, что истинно проницательные умы отметили бы, что арабы также являются семитами). Только попробуйте сомнению легитимность программ социальной помощи, «позитивной дискриминации» или любой другой из множества государственных политических программ и вас тут же заклеймят «расистом» или распространителем «ненависти». Подобные глупости помогли создать мир «политической корректности», фразы, которая сводится к неспособности ее приверженцев критически мыслить.

Здесь кто-то может ответить, что я лишь прибегаю к логической уловке; что расовая, этническая и религиозная нетерпимость существуют в нашем мире, создавая необходимость преодоления проблемы дискриминации. Я не согласен. Человек, использующий расу как определяющий фактор при принятии решения, кого брать или не брать на работу, в большинстве случаев не проявляет предрассудков, а не способен на политику дискриминации!

«Дискриминация» тесно связана с другой неверно истолкованной практикой – «предрассудком». Когда мы действуем, мы делаем это на основании наших предыдущих опытов. Мы «предрешаем», основываясь на прошлых событиях в нашей жизни, что произойдет, по нашему мнению, в будущем. Давайте предположим, что, во время прогулки по темной улице однажды вечером я подвергся нападению мужчины в лиловой шляпе. В будущем я вполне мог бы опасаться мужчин в лиловых шляпах, полагая, что между цветом шляпы и моим преследованием есть связь. Это обычная ответная реакция маленьких детей, которые, однажды испугавшись собачьего лая, могут впоследствии бояться всех собак.

Но когда я встречаю все больше людей в лиловых шляпах, которые не нападают на меня, я начинаю менять основания для моего предубеждения (то есть «предрассудка») о людях, носящих лиловые шляпы. Одним словом, я учусь видеть различие, основываясь на факторах, имеющих более непосредственное отношение к нападению на меня, и могу, в конечном счете, прийти к выводу, что «лиловошляпость» не имеет никого отношения к совершению актов насилия. Концентрация на лиловых шляпах ставится отвлекающим фактором для здравомыслия.

Наши предрассудки могут сослужить нам хорошую или плохую службу, в зависимости от того, насколько мы искусно делаем различия, помогающие нам достичь нашей цели. Если, к примеру, я хочу съесть пиццу, мои прошлые опыты подводят меня к предубеждению, что, вероятнее всего, я обнаружу пиццу в итальянском, а не китайском ресторане. Возможно, что в этом городе лучшую пиццу делают именно в китайском ресторане, но информационные издержки превышают преимущества, которые я могу получить от попытки найти подобное место, поэтому я довольствуюсь итальянской харчевней.

Однако, когда при принятии решения играют роль такие факторы, как раса, религия или национальная принадлежность, то, похоже, возрастает вероятность того, что подобные обстоятельства окажутся губительными для наших целей. В большинстве случаев, оценка других на таких основаниях вряд ли поможет прогнозировать желаемые результаты. Работодатель, который отказывается принимать на работу женщину или чернокожего, чтобы управлять штамповальным прессом, на основании данных критериев – нежели продемонстрированного кандидатом умения управляться с машиной – будет вынужден пожертвовать дополнительной прибылью, которую он мог быть иметь, если бы на него работали более компетентные сотрудники.

С другой стороны, бывают случаи, когда быть пристрастным на основании расы или других подобных факторов вполне рационально: я подозреваю, что когда Спайк Ли (Spike Lee) выбирал актера для фильма «Малкольм Икс» (Malcolm X), то ни Роберт Редфорд (Robert Redford), ни Вупи Голдберг (Whoopi Goldberg) не рассматривались в качестве исполнителя главной роли. Ли «дискриминировал», выбрав Дензела Вашингтона (Denzel Washington). Был ли Ли «пристрастен» в своем решении? Конечно: он «заранее сделал вывод», что Дензел Вашингтон будет более правдоподобным Малкольмом Икс – тем самым подняв качество фильма – чем Роберт Редфорд. Он принял совершенно благоразумное решение; он продемонстрировал проницательность: он знал, когда раса и пол были важными факторами при принятии решения.

Расовые и этнические фанатики, с другой стороны, не способны на такие значимые различия. По их мнению, такие факторы становятся доминирующими во всех формах принятия решений. Одетых в белое Ку-Клукс-Клановцев и самых ярых сторонников программ «позитивной дискриминации» объединяет следующее: и для тех, и для других расовая или национальная принадлежность является решающей характеристикой. Количество меланина в чьей-то коже определяет, будут ли над конкретным человеком издеваться или окажут ему предпочтение, в зависимости от характера группы, принимающей решение. Эти люди не то что бы дискриминируют, они и не знают, как это делается!

Эта проблема не ограничивается этими более распространенными формами выражения. Мой друг был руководителем высшего ранга в крупной американской корпорации. В одном из ее подразделений были серьезные проблемы с расходами, и его отправили, чтобы выяснить, в чем причина. Первым делом он изучил личные дела двадцати руководящих работников или около того, и выяснил, что все они были морскими офицерами на пенсии. Затем он узнал, что человек, ответственный за наем сотрудников в этом подразделении, также был морским офицером на пенсии, и когда он видел кандидата с таким послужным списком, это становилось основанием для принятия решения о приеме на работу. Так как быть морским офицером не означало быть компетентным бизнес-руководителем, то это и породило политику найма, противоречащую корпоративным целям.

Катастрофические события 11 сентября создали то, что к настоящему моменту оказалось упущенной возможностью для ясного, избирательного мышления. Вместо того, чтобы воспринять атаку как преступное деяние, президент Буш (Bush) и другие правительственные чиновники отреагировали гневом в адрес слабо определенного «врага», который, при более тщательном рассмотрении, стал «любым, кто не с нами» в объявленной в одностороннем порядке «Войне с терроризмом». При отсутствии каких-либо доказательств участия афганцев в атаках на Всемирный торговый центр администрация Буша начала бомбить Афганистан и формировать список «врагов» и возможных целей для нанесения ядерного удара – которые были взаимозаменяемы, а также подвергались постоянным корректировкам.  Несколько стран были определены как «Ось зла» - термин, отражающий незнание основ геометрии. Также были введены драконовские меры полицейского государства, существенно ограничивающие личные свободы, но лишь на время войны, которая, конечно же, будет длиться вечно!  

Те, кто предполагал, что атаки на ВТЦ могли быть ответом на американскую внешнюю политику и военные действия, были раскритикованы в пух и прах болванами, которые, будучи неспособны отличить объяснение и оправдание событий, обвинили этих критиков в защите атак! Билл Майер (Bill Maher) – ведущий телепрограммы «Политически некорректный» – предложил одно из своих немногих истинно «неполиткорректных» мнений, когда забраковал комментарий президента Буша о том, что нападавшие 11 сентября – «трусы». Мейер заявил, что «трусость – это стрельба крылатыми ракетами с расстояния в две тысячи миль». За такое честное высказывание его пригвоздили к позорному столбу теми, кому проницательность совершенно не свойственна.

Неспособность проводить разумные различия между альтернативными вариантами или объяснениями не ограничивается более значимыми событиями. Я обращал внимание, как в некоторых ресторанах клиентов, заказывающих алкоголь, обязывают предъявить удостоверение личности, даже в тех ситуациях, когда посетителю хорошо за шестьдесят или семьдесят! Скрытое допущение, что официант или официантка может ненароком принять двадцатилетнего за человека, достигшего совершеннолетия, и, как следствие, требование, чтобы сотрудники проверяли возраст бабушек и дедушек, является еще одним отражением умирающей культуры. Это всего лишь несколько примеров последствий отказа от критического мышления. Анализ и мышление уступили шовинистическим настроениям, лозунгам на бампере и опросам для выявления общественного мнения. Если вы неспособны оценить правильность такого образа действий, тогда спросите других таких же бестолковых людей, что они думают. Давайте плодить невежество!

Как показывает изучение поведения толпы, когда ханжеский гнев подавляет рассудок, возникает ненаправленная бездумность. Коллективное безумие имеет способность нарастать довольно быстро. Когда главные правительственные чиновники в Вашингтоне могут мимоходом обсуждать ядерную атаку против других стран в качестве «превентивного удара» и предостерегать оппозиционеров по поводу своих высказываний, можете быть уверены, что у власти – не разборчивые умы.

Возможно, разумное мышление начнет атаку на официальное безумие, господствующее сегодня. Может быть, избирательное мышление в жизни сохранилось в достаточном количестве, чтобы заставить себя внушить даже самым неистовым вашингтонским милитаристам, что, независимо от того, насколько ужасными и бесчеловечными были атаки 11 сентября, они не оправдывают ни масштабного полицейского государства, ни ядерного огненного смерча, способного уничтожить все человечество. 

Артур Кёстлер (Arthur Koestler) предполагал, что человечество могло быть ошибкой эволюции. Обезьяна-убийца с высокоразвитым мозгом не может быть рецептом сохранения видов. Однако этот же самый мозг предоставляет нам возможность оценивать природу нашего поведения и делать выбор в пользу увеличения или сокращения нашей жизни. Но как сделать беспристрастный выбор из нескольких вариантов? А если нам предстоит сделать жизненно важные выборы, на каком основании мы должны проводить различия? Действительно ли лиловые шляпы имеют значение?