Воскресенье с Александром Лежавой: «Английская партия. Венесуэльский вариант»

Знатоки шахмат прекрасно осведомлены, что представляет из себя английская партия, но они вряд ли когда-либо сталкивались с ее венесуэльским вариантом. Собственно говоря, к шахматам он вообще не имеет никакого отношения, но напрямую связан с физическим золотом, которое англичане не хотят отдавать Венесуэле. Но не только не хотят, но, судя по всему, они этого просто не могут сделать, поскольку у них нет физического металла. И тут самое время посмотреть в корень этой проблемы, а для этого перенесемся через океан на Чикагскую товарную биржу (СМЕ), где идет торговля фьючерсами практически на все товарные активы, в том числе и на золото.

Ни для кого не секрет, что СМЕ считается крупнейшей площадкой, фактически диктующей миру цены на золото. Так исторически сложилось. Традиционно основные объемы биржевых операций с драгоценным металлом на бирже шли в виде фьючерсов и лишь изредка затрагивали сам физический драгоценный металл. Однако в последнее десятилетие все большее число покупателей фьючерсов на золото стали требовать у биржи поставку физического металла. И с этим довольно быстро возникла проблема. Если продавцы фьючерсов могут продать неограниченное количество бумажного «металла», то объемы физического золота довольно жестко ограничены.

Когда покупатель фьючерса на золото требует поставку, то у биржи существует несколько возможных вариантов действий. Во-первых, поставить покупателю драгоценный металл, если он есть, и это работало довольно успешно в течение многих десятилетий. Правда в последние годы этот поток практически полностью иссяк, это буквально капли по сравнению с объемами поставок Шанхайской золотой биржи, где счет отгруженного покупателям физического золота идет на сотни и тысячи тонн. Во-вторых, отказаться поставлять покупателю металл, что означает дефолт биржи по своим обязательствам и фактически ее крах. Это хозяевам биржи и мировой резервной валюты, а также массе заинтересованных в функционировании схемы с манипулированием цены золота, лиц категорически не нужно. В-третьих, использовать схему, которая снимала бы остроту вопроса и не делала СМЕ ответственной за невыполнение своих обязательств, чтобы биржа и дальше могла функционировать в прежнем режиме.

Такой механизм у биржи есть. Он называется «обмен на физический актив» (exchange for physical (EFP)). Его специфика заключается в том, что это уже не биржевая, а частная сделка между двумя участниками биржи, в рамках которой и происходит обмен активов: фьючерсы меняются на металл. Однако в случае с золотом у этого механизма есть пара довольно специфических черт. «Обмен на физический актив» в рамках такой сделки должен происходить уже не на Чикагской товарной бирже, а в Лондоне. К тому же американский фьючерс заменяется на обязательство по серийному форвардному контракту. По срокам эти обязательства должны быть менее 14 дней, в ином случае они должны быть задокументированы и об их наличии должен быть уведомлен контрольный орган Великобритании, чтобы оценить риски, существующие для британской финансовой системы. Проще говоря, одно бумажное обязательство заменяется на другое, согласно которому металл должен быть поставлен покупателю. Пока вроде бы ничего особо криминального не происходит.

Однако ситуация начинает принимать довольно интересный оборот, когда мы узнаем, сколько обязательств по поставке металла было переведено только с начала текущего года из Чикаго в Лондон. Исходя из публикуемой СМЕ информации, с января по конец октября 2018 года таким образом на Лондон было переведено требований на поставку 6326,65 тонн физического золота.

Если исключить из списков золотодобытчиков Россию и Китай, поскольку практически весь добываемый ими металл остается на их территории, в мире в прошлом году было добыто 2550 тонн золота. Таким образом, объем требований на поставку металла за 10 месяцев только этого года превышает объем мировой добычи золота за год почти в 2,5 раза.

Способен ли Лондон поставить такое количество реального драгоценного металла по уже существующим обязательствам в рамках «обмена на физические активы»? Чисто теоретически, наверное, да. Правда, здесь есть некоторые дополнительные условия. Весь вновь добытый в мире металл поступает в Лондон, а также на эти цели расходуются все имеющиеся английские золотые резервы и тот драгоценный металл, который хранится в Англии, но принадлежащий другим государствам. В ином случае ответить должным образом по своим обязательствам он вряд ли способен. А где еще можно взять такое количество золота, как не в Банке Англии?

В результате у англичан есть единственный способ как-то решать возникшую проблему с дефицитом металла: им необходимо договариваться с кредиторами. Вполне вероятно, что им это в определенной степени удалось и удается. Они могут предложить участникам рынка, имеющим требования на поставку физического металла, сделать выбор. Например, или они ждут поставки физического металла в соответствии с договоренностью и примерным графиком погашения возникшей задолженности, или они начинают поднимать шум, вся схема рушится, и в итоге никто ничего не получает, поскольку металла нет в наличии, а в результате краха, который последует за публичным скандалом и банкротством потенциального поставщика, и не будет.

Схема работала более-менее гладко до тех пор, пока Венесуэла вдруг не вспомнила о своих 14 тоннах золота, которые хранились в Англии, и не потребовала их вернуть. Вроде бы и объем для лондонского рынка драгоценных металлов совсем небольшой, но если физического золота нет, то и отдавать нечего. Сначала его надо где-то взять, затем заново договориться с кредиторами, что с ними рассчитаются на N-ное количество дней позже и т.д. На все это требуется время. К тому же вообще лучше никому никакое золото не отдавать, да и королева, осматривая хранилище золота несколько лет назад, с сожалением заметила: «Жаль, что оно не все наше!»

Именно по этим причинам, как представляется, англичане, получив венесуэльское требование вернуть металл, сперва начали тянуть время, а потом стали требовать объяснений от суверенного государства, чтобы то отчиталось перед ними в рамках противоотмывочных процедур. Это не более чем отговорки, чтобы под благовидным предлогом не выполнить свои обязательства. Ведь признать, что золота у них нет, они не могут, поскольку такое признание автоматически ставит крест не только на них и ныне действующей схеме с «обменом на физические активы», но и на Чикагской товарной бирже, а также ставит под большой вопрос существование всей современной финансово-банковской системы, так как под непосредственным ударом оказываются Банк Англии и, как следствие, Федеральная резервная система США, весь институт центральных банков, а также такие наднациональные структуры как Международный валютный фонд, Всемирный банк и Банк международных расчетов.

Поэтому внешне довольно спокойный венесуэльский вариант английской партии может в итоге оказаться той самой соломинкой, которая сломает шею многолетней транснациональной схеме с необеспеченными бумажными валютами. Остается лишь ждать и внимательно наблюдать за тем, как события будут развиваться дальше.

Карфаген должен быть разрушен!