Воскресенье с Александром Лежавой: «Австралийское золото»

Австралия занимает второе место по добыче золота в мире (295,1 тонны в 2017 году) после Китая (426 тонн), опережая находящуюся на третьем месте Россию (270,7 тонны). Практически весь добытый в этой стране драгоценный металл уходит на мировой рынок, где крупнейшими его покупателями являются Китай и Индия. Этим Австралия коренным образом отличается и от Китая, и от России, где практически весь добытый металл остается на территории этих стран.

Золотые резервы Австралии, основная часть которых была продана в уже сравнительно далеком 1997 году, относительно невелики и составляют всего 80 тонн. Однако 99,9% этих резервов Резервный банк Австралии – местный центральный банк – хранит не на территории этой страны, а в Лондоне. И этот факт вызывает закономерный вопрос о том, действительно ли этот металл имеется в наличии, или он уже был продан английскими партнерами в Китай (или Индию) в рамках выполнения Лондоном своих обязательств по биржевым поставкам золота.

Этот вопрос в свете возникших у Лондона проблем с возвратом 14 тонн золота Венесуэле выглядит далеко не праздным. Дело заключается в том, что с 2008 года Китай и Индия накопили порядка 26 тысяч тонн этого драгоценного металла, что эквивалентно всей его мировой добыче за этот период. Отправленный в эти страны желтый металл практически в полном объеме там и оседал, больше уже не возвращаясь на глобальный рынок. Поскольку часть добываемого металла на мировой рынок не поступала, а практически в полном объеме оставалась на территории добывших его стран, возникает логичный вопрос: за счет чего покрывался этот возникающий дефицит?

Поскольку именно Лондон считается крупнейшим рынком по торговле физическим золотом, именно ему каким-то образом приходилось закрывать в течение этих лет данную брешь. По информации, опубликованной Лондонской ассоциацией рынка драгоценных металлов, на нем ежедневно продается и покупается эквивалент 939 тонн золота и 11174 тонн серебра. Иными словами, весь объем мировой добычи золота за год (примерно 3200 тонн) переходит из рук в руки примерно каждые три с половиной дня. Что касается серебра (в год добывается примерно 27000 тонн), то тоже самое происходит примерно каждые два с половиной дня.

Конечно далеко не весь металл покидает хранилища участников этих торгов, но и далеко не весь там остается. Что-то приходится реально отгружать в Китай, Индию и другие страны, а где взять этот физический металл при таких объемах операций, если совокупные объемы добытого человечеством за всю известную историю золота составляют всего 193000 тонн?

Поэтому совершенно неудивительно, что вслед за Германией, Голландией, Австрией, Венгрией и прочими странами, пожелавшими вернуть хранившееся за рубежом золото на свои территории, аналогичную мысль стала высказывать и австралийская публика. И вот тут сразу же возникла проблема: австралийский центральный банк стал заявлять, что его резервам ничего не грозит, и в лондонских сейфах австралийский металл находится в целости и сохранности, а в местной прессе стали появляться публикации не столько касающиеся существа вопроса, сколько направленные на дискредитацию людей, посмевших высказывать такие мысли. Наиболее излюбленное в таких случаях словосочетание – это «теория заговора», выкованное в свое время в ЦРУ США.

В качестве аргумента в поддержку своих утверждений Резервный банк Австралии ссылается на регулярно проводимый им аудит хранящегося в Англии золота. Однако в реальности за последние 20 лет доступ к физическому металлу австралийцам был обеспечен лишь один раз, причем о проведении аудита они сообщали англичанам заранее, за шесть недель до его проведения.

Вместо пустых споров о том, есть металл в наличии или нет, было бы гораздо проще доставить драгоценный металл непосредственно в Австралию и тем самым полностью снять вопрос о его наличии или отсутствии, поскольку значительная часть местного населения уже настаивает на этом. В отличие от той же Германии или Венгрии вряд ли это случится, поскольку Австралия при всей своей вроде бы независимости как была, так и остается британской колонией, и ее руководство будет делать то, что будут говорить их хозяева в Лондоне, которые за счет чужого драгоценного металла пытаются максимально отсрочить неизбежный финал.