Воскресенье с Александром Лежавой: «О настоящем и прошлом»

Современный этап развития общества характеризуется тем, что это первая в истории человечества глобальная рецессия, созданная центральными банкирами. Можно с различных точек смотреть на состояние тех или иных реальных секторов экономики, но обобщенный показатель происходящего  - мировая торговля – находится на столь низких уровнях, которых общество либо не видело уже давно, либо их не было никогда с момента начала современных наблюдений. Прежде всего это относится к индексам морских грузоперевозок. В отличие от бумажных индексов акций или облигаций, подверженных разнообразным спекулятивным действиям, это реальные заказы судов на перевозку грузов. При этом ведущие индексы лишь подтверждают друг друга. Самый старый из существующих индекс Baltic Dry, отражающий стоимость морских перевозок угля, руды, зерна и прочих сухих грузов по двадцати основным торговым маршрутам, находится вблизи исторических минимумов. Это гораздо ниже показателей кризисного периода 2008 – 2009 годов. Индекс CCFI (China Containerized Freight Index) – китайский индекс контейнерных грузоперевозок – не только продолжает свое падение, но уже находится на своих исторических минимумах за последние 17 лет.

Перспективы мировой торговли и промышленности также выглядят не особенно оптимистичными. Крупнейший в мире морской контейнерный грузоперевозчик компания «Maersk» не только начала сокращать свой персонал, но и либо отказалась, либо отложила на длительный срок принятие решения по строительству новых судов. Такого не было даже в период острой фазы первой волны кризиса в 2008 – 2009 годах.

Однако на фоне проблем в реальной экономике есть отрасль, чувствующая себя более чем неплохо. Это финансово-банковские структуры и прежде всего те, которые приближены к ведущим центральным банкам мира. Отчасти можно говорить о некоторых западноевропейских банках, но главными выгодоприобретателями являются прежде всего крупные американские банки, ведь именно они стоят ближе всех к источнику мировой резервной валюты - Федеральному резервному банку США. Практически неограниченный доступ к ресурсам и богатые возможности для спекуляций на фондовом и товарном рынках, высокочастотная торговля и разнообразные виды узаконенного властями различных стран жульничества дают отличные шансы для получения прибылей. Именно поэтому разрыв между реальной экономикой и фондовыми индексами, которые теоретически должны отражать истинное состояние этой самой экономики, становится все больше, а доходы западных банков растут на фоне сокращения промышленного производства, падения уровня жизни и обнищания широких народных масс. Но и этого оказывается недостаточно для все более растущих аппетитов мировой финансовой олигархии.

Новым словом в повышении банковских доходов в ряде западных стран стало введение отрицательных процентных ставок по депозитам для юридических и физических лиц. Теперь клиенты банков должны платить им за то, что те держат у себя на счетах средства вкладчиков. Естественной реакцией на это могло бы стать снятие наличных средств со счета, ведь хранить наличность под матрасом в подобной ситуации оказывается дешевле, чем в банке. Но не все так просто. Ответом на подобный демарш почтеннейшей публики стала развернутая на Западе кампания по борьбе с наличными. Она идет по разным направлениям. И законодательным, и пропагандистским, и силовым.

Так банками решается сразу несколько стратегических целей: полностью удалить наличность из обращения; поставить под тотальный финансовый контроль жизнь каждого человека; получить абсолютную свободу рук при проведении любых финансовых операций и, как следствие, максимизация получаемой прибыли, поскольку каждая и любая операция оказывается под контролем банка, и с нее банк может получить свое вознаграждение. В общем, все делается исключительно ради банковских прибылей, тотального контроля и абсолютной власти. В подобных условиях надежда на то, что в результате таких действий глобальная экономика и мировая торговля вдруг вновь начнут восстанавливаться, выглядят просто наивно.

Существует достаточно исторических примеров, наглядно демонстрирующих то, каким образом протекали и чем обычно заканчивались подобные процессы. Масштабы были поменьше, технологический уровень ниже, но суть от этого не менялась.

Можно взглянуть, например, на времена, которые обычно относят к периоду «первоначального» накопления капитала. Это период XV – XVI веков. Как такового капитализма, согласно основоположникам, формально еще нет, хотя в реальности он уже присутствует и составляет важную часть экономической жизни Западной Европы. Прежде всего задают тон потребности крупной торговли, имеющей дело с дальними странами, и накопленные в ней капиталы. Неудовлетворенный торговый спрос способствует оживлению промыш­ленности Генуи, Флоренции, Венеции и Милана. Именно торговля ведет за собой и подталкивает развитие производства.

Еще более важным фактором успеха было денежное обращение. Если ранее многообразие и смешение различных видов деятельности – торговли, производства, финансов - бы­ли старинным правилом, позволявшим разделить и снизить риски по отдельным видам деятельности, то в XV столетии произошло окончательное выделение торговли деньгами и ее обособление в особый вид коммерции. Кредитование частных лиц (отчасти завуалированное, так как церковь запрещала давать в долг под про­центы), открытое финансирование городов и государей, инвестиции, страхование морских перевозок были (и остаются до сих пор) чисто финансовыми операциями. В результате XV - XVI века породили растущее число банкиров, специализирующихся почти исключительно на финансово-банковской деятельности.

Особенная роль в этом принадлежала Генуе, уже в XV веке представлявшей собой заметно опередивший свою эпоху современный финансовый центр. Изначально Генуя играла роль посред­ника между испанской Севильей и Новым Светом. Результатом ее окончательного союза с Испанией в 1528 году  явилось то, что именно Генуя стала, возможно, первой денежной столицей мира. Это произошло на волне инфляции и процвета­ния, характерных для второй половины XVI века. Следствием стало то, что торговля (о промышленности говорить вообще не приходится) стала восприниматься генуэзской аристократией как ремесло разночинцев. Она не брезговала крупными спекуляциями на перепродаже различных товаров, но занятия реальной торговлей считала ниже своего достоинства, предпочитая ей операции с золотом и серебром, а также доходы от ренты и кредитов испанскому королю.

Генуя в этом была не одинока. Ее менялы, и их коллеги из Флоренции, Сиены и Лукки, а также пришедшие им на смену выходцы из Аугсбурга, Лиона и Антверпена постепенно проникли во все страны Западной Европы. Рассеянная по континенту горстка осведомленных лиц вела между собой активную переписку, управляла наличным и век­сельным обменом и благодаря этому контролировала ход торговых и прочих спеку­ляций.

Уже тогда, сравнивая различные города, современники отмечали существенное различие между теми, кто занимался непосредственным реальным производством, и теми, кто во главу угла ставил торговлю деньгами. И сравнение было не в пользу последних. В этом плане довольно показательно сравнение Генуи и Венеции.

В Генуе, специализировавшейся на денежных операциях, не по дням, а по часам росли состояния де­нежных воротил. Одновременно узкая финансовая специализация наносила ущерб другим полезным занятиям горожан. Промышленное раз­витие Генуи - производство текстиля, кораблестроение и прочие отрасли – замедлялось. Жизнь про­стых генуэзцев, занятых производительным трудом, в целом, становилась все более скуд­ной, а уровень жизни широких слоев населения неуклонно снижался.

Венеция в развитии собственного финансового сектора отставала от Генуи, уделяя особое внимание торговле и стимулируемому ею развитию ремесел и промышленности. Хотя промышленность в Венеции начала развиваться в XIII веке, именно торговля и особенно широкомас­штабная внешняя торговля, шедшая в гору быстрыми темпами, с одной стороны, оттесняли на задний план средневе­ковые промыслы, а, с другой, активно стимулировали развитие различных как традиционных, так и новых видов промышленности. Заметный рост венецианского производ­ства произошел довольно поздно, в XV - XVI веках, когда Венеция начала превращаться в промышленный порт. Наличие в Венеции различных видов производств и активной внешней торговли вели к тому, что ее жители не были столь бедны, как в Генуе, и не столь велик был разрыв в имуществе и расслоение в уровне жизни горожан.

Вместе с тем отчет городского руководства - Совета пяти, подготовленный к январю 1647 года, показывал, что контроль за движением ка­питалов находился полностью в руках флорентийцев, вла­девших домами в городе, и генуэзцев, от которых поступало серебро. В результате именно пришельцы фактически управляли денежными пере­водами и вексельным обращением в городе. Переводя оплату на Венецию, генуэзцы и флорентийцы получали доходы «от обмена» значительных сумм венецианских заимодавцев, а звонкая монета уходила из города. Именно этим можно объяснить тот факт, что Венеции так и не удалось занять полагавшееся ей по праву место в мировом хозяйстве того времени. Но и Генуе, не обладавшей развитой промышленностью, не на долго удалось удерживать первенство в мире финансов. Мобильность капиталов и появление новых финансовых центров вроде Амстердама, а затем Лондона, предлагавших банкирам гораздо более выгодные условия для их деятельности, привели к полной потере Генуей своей роли.

Крупные банкиры как тогда, так и сейчас не заинтересованы в развитии каких-либо конкретных отраслей мирового хозяйства. Им это в общем и целом безразлично. Также как и уровень жизни и благосостояния общества. Главное для них – получить прибыль на вложенный капитал и желательно максимально большую. Каким именно образом, роли не играло и не играет. В современных условиях, когда вся мировая финансовая система построена исключительно на долге и необеспеченных бумажных валютах, это стало особенно просто. За нарисованные фантики можно получать реальные товары, особенно если твоя валюта по совместительству является и мировой резервной валютой. Важно лишь одно, чтобы публика верила, что она что-то стоит. Проблема заключается в том, что постепенно получение в свои руки все большего количества резаной и раскрашенной бумаги, являющейся фактически не богатством, а его имитацией, превращается в самоцель, за которой уже становятся не видны ни реальная экономика, ни уровень жизни самых широких слоев общества. Финансовая система перестает играть роль регулятора, направляющего временно свободные средства в наиболее эффективные отрасли народного хозяйства, и начинает пожирать саму себя, подрывая и покупательную способность существующих валют, и доверие к ним и к тем, кто ее выпускает.

Крах подобного процесса представляется неизбежным. Вопрос лишь в сроках, когда он произойдет, и в масштабах потрясений. Несмотря на грядущие сложности, более дальние перспективы представляются вполне ясными. За периодом необеспеченных бумажных валют и вакханалии банковских спекуляций всегда следовал неизбежный крах и возврат к твердым обеспеченным деньгам, разумной и взвешенной финансовой системе и началу восстановления экономики. Так было раньше, и нет особых сомнений, что история повторится вновь. Грядущий крах может стать той очищающей грозой, которая смоет прочь царящее сейчас финансово-экономическое мракобесие, на смену которому в обществе вновь придут здравый смысл и твердые обеспеченные деньги, которыми исторически были золото и серебро.