Воскресенье с Александром Лежавой: «Восток – дело тонкое»

Бросая беглый взгляд на события прошедшего августа, количество разнообразных событий, относящихся к мировым финансам и расстановке сил в большой геополитической игре, просто удивляет. Одни выглядят более, другие менее значительными, не всегда может просматриваться их прямая связь между собой, но подавляющее большинство из них так или иначе связаны с Китаем.

Попробуем для начала очертить их круг:

Отказ МВФ рассматривать в сентябре вопрос о включении китайского юаня в корзину валют после публикации Народным банком Китая данных об изменении его золотых резервов с мотивировкой, что время вроде как еще не пришло, и Китаю еще надо поработать в этом направлении.

Китай объявляет о том, что начинает оценивать имеющиеся у него золотые резервы исходя из их рыночной стоимости.

На фондовом рынке Китая лопается надувшийся в последние месяцы «пузырь». Власти пытаются различными (экономическими и иными) методами предотвратить обрушение рынка.

Поскольку это не удается Китай, за две недели продает для поддержания своего фондового рынка примерно на 100 миллиардов американских дензнаков американских казначейских облигаций. Примерно столько же им было продано до этого с начала 2015 года.  По удивительному совпадению в это же время гремят взрывы на одном из китайских химических заводов и складе токсичных материалов в Тяньцзине и на американском складе боеприпасов в Японии.

В качестве дополнительной меры поддержания своего рынка ценных бумаг и для более справедливого соотношения национальной валюты с валютами других стран Китай резко девальвирует юань. Через несколько дней на химическом заводе в Китае происходит новый взрыв.

Все эти события можно воспринимать как  совершенно отдельные и не особо связанные  друг с другом. Однако, представляется, что между ними есть тесная и неразрывная взаимосвязь, и начало для их активного развития положило решение МВФ, полностью подконтрольного США. Когда МВФ на неопределенный срок отложил вопрос о повышении роли Китая в рамках своей структуры, он тем самым, совершенно не ожидая этого, мог подтолкнуть китайское руководство к более активным шагам по изменению существующего положения.

Объявление того, что Китай начал оценивать свои золотые резервы исходя из их рыночной стоимости, должно было послужить сигналом всем остальным странам, что Поднебесная начала и намерена в дальнейшем рассматривать желтый металл не только как резервы высшего уровня, но и, возможно, как основу для своей дальнейшей торговли. Прежде всего это относится к странам Евразии, являющимся более чем весомым противовесом США и их британским союзникам. Это знак того, что китайцы готовы предложить новую систему стандартов, способную гораздо лучше и объективнее определять реальные ценности, чем существующая ныне американская «схема». При этом официальная доля золота в общих золотовалютных резервах Китая столь невелика, что даже значительные колебания биржевой цены золота на мировом рынке не способны заметно повлиять на общую сумму резервов.

Лопнувший «пузырь» китайского фондового рынка дал властям КНР прекрасный предлог  как для сброса значительного количества американских казначейских бумаг, так и для девальвации национальной валюты. Объяснение этого вполне естественное – экстренные шаги по спасению своего рушащегося рынка ценных бумаг. И у американцев уже нет оснований для того, чтобы обвинять китайцев в каких-то откровенно недружественных или враждебных действиях. Это не валютная война, не «количественное ужесточение» для США, а абсолютно вынужденный шаг, чтобы добыть немного свободных ликвидных средств и поддержать фондовый рынок от полного краха. При этом сама американская пресса, занимающаяся финансово-экономическими темами, с удовольствием писала о неспособности китайских властей справиться с ситуацией, что, вероятно, китайцам было только на руку. К тому же им нельзя будет поставить в вину и ответственность за то, что это они могли спровоцировать обвал американского фондового рынка, ведь они в отличие от самих американцев не такие профессионалы, и им бы свои проблемы хоть как-то попытаться решить.

В прошлом у китайцев был один из видов казни, которая называлась «тысяча порезов». Она была интересна тем, что ни один из порезов сам по себе не являлся смертельным и не мог привести к смерти, но от их совокупности человек неизбежно умирал. Похоже, что нечто подобное мы наблюдаем и сейчас. Разница лишь в том, что в качестве подвергаемого казни не человек, а американская и она же мировая резервная валюта. Ни один наносимой ей китайцами порез не является смертельным и пока выглядит скорее не более чем та или иная досадная ссадина, но по мере их накопления финал может становиться все более и более очевидным.

В отличие от американцев, привыкших решать вопросы по большей части железной рукой, на стальную руку китайцев одета еще шелковая перчатка, что неудивительно, поскольку Китай – это родина шелка. Когда американцы осознают, что большая игра окончательно проиграна, будет уже слишком поздно. Восток в отличие от Запада не очень стремится лезть напролом, предпочитая открытой конфронтации различные обходные пути, не приводящие к прямому конфликту, но ведущие к заранее поставленной конечной цели. И как тут не вспомнить товарища Сухова с его бессмертной фразой: «Восток – дело тонкое.»