Закат шведского «социализма»

Источник: STOLETIE.RU

Автор: Владимир Веретенников

За шесть лет этот возраст повысится с нынешнего 61-го до 67 лет. Швеция издавна в мире – символ государства всеобщего благосостояния. Когда хотят привести пример страны, население которого живёт в условиях полного благоденствия, указывают, как правило, на шведское королевство. Так что же разладилось в шведском механизме социального обеспечения, раз его приходится сворачивать?

Ни для кого не секрет, что в последние годы европейский континент стремительно стареет – продолжительность жизни растёт, а вот рождаемость, напротив, падает. В связи с этим ещё в 2010-м Еврокомиссия рекомендовала странам ЕС рассмотреть возможности повышения пенсионного возраста – хотя бы до 65 лет. Предлагалось достичь такого соотношения работающего населения и пенсионеров, при котором на две трети трудящихся приходилась бы всего одна треть неработающих по возрасту. Впрочем, Еврокомиссия тогда пошла и дальше, порекомендовав государствам ЕС увеличивать пенсионный возраст до 70 лет. Правда, сделать это предлагалось лишь к 2060 году.

В разных странах европейского сообщества, соответственно, подошли к этим рекомендациям по разному. Постепенно повышают пенсионный возраст или начнут делать это в ближайшее время, например, в Германии, Дании, Норвегии, некоторых других государствах.

Одной из стран, решивших воплотить в жизнь советы ЕК, оказалась и Швеция.

Тут стоит указать, что деньги, на которые шведы живут в старости, складываются из трех компонентов. Во-первых, это так называемая «общая пенсия», то есть людские отчисления в пенсионный фонд. Во-вторых, «профессиональная пенсия», выплачиваемая работодателем. В-третьих, личные сбережения.

Ещё в 2012-м тогдашний премьер-министр этого скандинавского государства Фредрик Рейнфельдт предложил увеличить пенсионный возраст в стране до 75 лет. Семь лет кипели дискуссии, и в октябре 2019 года парламент Швеции проголосовал «за» – хотя окончательный вариант пенсионной реформы оказался легче предлагавшегося Рейнфельдтом. Согласно принятым изменениям, с 2020 года самый ранний возраст, начиная с которого шведский подданный сможет получать пенсию, поднимается с 61 до 62 лет. Возраст, до которого будет позволено сохранять работу, также повысится – с 67 до 68 лет. В 2023 году планка пенсионного возраста окажется снова повышена – уже до 63 лет. Вырастет в 2023 году и самый ранний возраст для получения так называемой «гарантированной пенсии» (выплачиваемой тем, кто имел небольшой доход или вообще не зарабатывал в течение своей жизни) – с 65 до 66 лет. Подчёркивается, что от решения парламента больше всего пострадают именно такие вот «гарантийщики».

Возможность же работать продлится в 2023-м до 69 лет. Ещё через три года, в 2026 году, повышается возраст для обоих видов пенсии: общей и от выслуги лет. Общую пенсию можно будет получать с 64-х лет, а заработанную – с 67 лет. По мере увеличения пенсионного возраста в Швеции будут пересматриваться и изменяться и взаимосвязанные системы социального обеспечения – такие как пособия по безработице, болезни, инвалидности, пенсии по случаю потери кормильца и жилищные пособия.

Население страны, как нетрудно догадаться, восприняло эту идею без радости. По данным опросов, её не одобрили 56% жителей. План повышения пенсионного возраста 31% респондентов сочли «очень плохим» и 25% опрошенных – «довольно плохим».

Хуже всего к законопроекту отнеслись женщины (61%), а среди мужчин таковых оказалось несколько меньше (51%). Как увидим ниже, такая разница не случайна.

В сообщении шведского правительства сказано, что в связи с повышением пенсионного возраста выплаты пожилым людям повысятся, а налоги упадут – но, по словам журналиста Владимира Решетова, это некая обманка. «Исследователи говорят, что, согласно доступным данным, пенсия увеличится на 200 крон (около 20 евро), а малые и большие налоги будут отнесены на счёт самых маленьких и самых больших пенсий. Наравне с повышенной поддержкой оплаты аренды жилья и других повышенных пособий, в кошельке пенсионера будет примерно на 2000 крон больше (около 200 евро). Будет введено исключение для тех, кто проработал 44 года и больше – внесут изменения, что никто не должен работать свыше 44 лет. Отмечается, что самые главные теряющие от нового порядка – женщины и люди с малыми доходами.Один из чиновников, критически настроенный против новой системы расчета пенсий считает, что недопустимо, чтобы люди, тяжело работавшие в сфере образования или в уходе за пожилыми людьми, не способны будут прожить на пенсию и окажутся зависимы от пособий», – пишет Решетов.

Председатель союза самоуправлений Швеции Тобиас Баудин отмечает, что большинство людей, работающих сегодня в учреждениях самоуправлений – это женщины, которые трудятся неполный день и с низкой зарплатой. Ожидается, что изменения в пенсионной системе станут для них тяжёлым ударом. Баудин считает, что вместо повышения пенсионного возраста надо увеличить платежи в пенсионный фонд, подумать про обеспечение шведов лучшими возможностями для переквалификации, об обеспечении эластичных и равноправных условий труда. Все это, конечно, может принести реальную пользу. Однако, у пенсионной реформы есть и объективные причины, справиться с которыми не так-то просто.

Публицист Илья Полонский, детально изучивший ситуацию в Швеции, пишет, что она страдает от стремительного старения населения особенно сильно. Сегодня два миллиона человек в этой стране пребывают в возрасте старше 65 лет. В следующем поколении, по расчётам специалистов, их будет 2,9 миллиона, что означает прирост на 40 %. По прогнозам, больше всего вырастет количество тех жителей, кому за 85. В 2054 году их станет по сравнению с сегодняшним днем уже вдвое больше. «Это является следствием общего спада рождаемости, повышения возраста вступления в брачные отношения, распространения бездетной модели семьи и нетрадиционных сексуальных отношений. Возраст наёмных работников в скандинавских странах постоянно повышается, при этом даже рост продолжительности жизни и повышение пенсионного возраста не в состоянии решить проблему сокращения трудовых ресурсов страны», – отмечает Полонский.

Официальный Стокгольм пытается решить проблему за счёт привлечения мигрантов из других стран.

«Ещё в середине ХХ в. шведское правительство взяло курс на крайне лояльное отношение к иностранным мигрантам, основанное на стремлении к их интеграции в шведское общество на равных условиях. Фактически, каждый иностранный мигрант обладает равными правами со шведскими гражданами, за исключением наличия права голоса на парламентских выборах», – пишет Полонский.

Но подобная политика принесла не только выгоду, но и многочисленные издержки, связанные с нежеланием пришельцев из третьего мира ассимилироваться в «обычных шведов» и с их желанием сохранять свои исконные, порой весьма экзотические для Европы этно-культурные особенности.

Действительно, хотя восторжествовавшие в Швеции правила тоталитарной политкорректности не способствуют распространению такой информации, ни для кого, вообще-то, не секрет, что ведут себя гости в Швеции зачастую неподобающе: грабят, убивают, насилуют. Своеобразным символом такого рода преступлений стала трагическая судьба 22-летней работницы приюта для несовершеннолетних мигрантов Александры Мезхер, зарезанной в 2016 году её собственным подопечным. Тогда это даже привело к волнениям в Стокгольме, устроенным членами шведских националистических организаций. Так что, тактика пополнения убыли рабочей силы за счёт приезжего элемента довольно сомнительна – особенно если учитывать, что многие из гостей не столько желают работать, сколько хотят воспользоваться преимуществами шведской модели социального обеспечения.

А есть ли другие варианты «вытянуть» экономику? Политолог Александр Запольскис отмечает, что успехи «шведского социализма» основаны во-многом на повышении социальной нагрузки на государственный бюджет, налоги в который уже превышают 43% совокупного дохода страны (как частных лиц, так и бизнеса) и продолжают расти. «Ожидается, что к 2030 году они достигнут 47-52%, и сможет ли общество это спокойно пережить – большой вопрос. Средний по Европе уровень налогообложения составляет 41%, а в примерно половине, правда по размеру вклада их экономики в ЕС наиболее мелких странах, он вообще находится на отметке порядка 30%. Уже сегодня каждый работающий человек в Швеции должен обеспечить в 1,5 раза большее количество товаров и услуг, чем было необходимо для него самого», – пишет политолог.

Он добавляет, что, к тому же, Швеция в целом живёт «на свои» лишь очень формально. «Сегодня банковские и финансовые услуги формируют 24,3% ВВП страны. Примерно столько же (24,8%) дают торговля, гостиницы, транспорт и связь. Доля промышленности сократилась до 18,8%, а сельского хозяйства – до 1,2%. При этом совокупный вклад экспорта в ВВП превышает 44% в целом, и 63% – в секторе промпроизводства. Впрочем, банковская деятельность крупнейших шведских финансовых групп за рубежом получает более 71% своего совокупного дохода.

Шведские банки доминируют в Скандинавии, Прибалтике и ряде стран Восточной Европы, совокупное население которых превышает 90 млн. человек, которые своими деньгами нынешнее шведское социальное чудо и финансируют.

В особенности в секторе ипотечного кредитования. При средней доходности банковского бизнеса в Европе в 10-13% годовых, шведским ипотека приносит 22%», – рассказывает Запольскис. Эксперт напоминает, что шведы активно инвестировали в экономики других стран на крайне льготных для себя условиях.

Однако, в последние несколько лет начали расти риски, связанные с чрезвычайной зависимостью шведской экономики от экспортных рынков. «Шведы в свое время являлись активными сторонниками продвижения глобализма, и теперь оказываются одними из самых пострадавших от краха этой идеи. Закрытие рынков и расширение тенденции к импортозамещению в других странах, кстати, строго по канонам "шведской модели бизнеса", где доля государства в экономике находится ниже 20% и выражается в основном в субсидировании частников, ведёт к снижению доходности "шведских иностранных инвестиций", тем самым сокращая объемы источников финансовых поступлений в бюджет. Формально он ещё как бы растет, но в основном уже путем пересмотра налоговых ставок и снижения размеров субсидий. Все это в итоге для шведской модели имеет самое непосредственное разрушительное значение. По мере роста неизбежности "жить только на свои" всё чаще оказывается, что шведы, по сути, от всех прочих ничем особым не отличаются», – заключает Запольскис.

Люди, пожившие в Швеции, указывают, что там за внешне благополучным фасадом скрывается растущее социальное расслоение общества – отражающееся, в первую очередь, на разнице в продолжительности жизни. Так, если средняя продолжительность жизни лиц с высшим образованием только в 2000-2015 гг. выросла на 2,5 года, то у людей с неполным средним осталась прежней. Общая разница между этими группами составляет сейчас шесть лет и продолжает усугубляться. Не стоит забывать и тот факт, что более обеспеченные шведы могут выходить на пенсию раньше своих менее богатых соотечественников. Другими словами, чем беднее человек и необразованнее, тем меньше времени он станет получать государственную пенсию. Между тем, входя в пожилой возраст промышленные рабочие, строители, водители, медсестры, работники почты, уборщики начинают болеть и брать больничные куда чаще «былых воротничков». И умирают они, как правило, быстрее. Таким образом – и это самое неприятное! - бедняки своим трудом оплачивают достойные пенсии для обеспеченных слоев населения.

Не стоит и напоминать, что выходцу из небогатой части общества куда труднее достичь жизненного успеха чем тем людям, у кого стартовые условия лучше. Другими словами, пенсионное неравноправие становится наследственным, передаётся из поколения в поколение. Но есть неравноправие и гендерное. Хотя в Швеции, как и в остальном ЕС, восторжествовал декларативно-показной феминизм, на материальном положении женщин он сказывается довольно мало. Масса женщин работает за небольшие деньги воспитательницами, медсестрами, социальными работниками – они поздно уходят на пенсию, а умирают относительно рано.

Интересный нюанс – пиар-обеспечение компании по повышению пенсионного возраста. Власти Швеции пафосно заявляют (а российские либеральные издания с благоговением за ними повторяют), что, дескать, шведы нынче живут так хорошо и долго, что выходить рано на пенсию им теперь и не надо. Министр социального страхования Анника Страндхель в интервью «Шведскому радио» сказала, что «большинство людей понимает, что в связи с тем, что мы живём дольше и пенсии должно хватать надолго, то и пенсионный возраст должен повышаться».

В шведской прессе продвигают теорию профессора психиатрии Гётеборгского университета Ингмара Скуга о том, что человечество, дескать, переживает эволюционный скачок. Если верить профессору, семидесятилетние люди сегодня – как пятидесятилетние в 1971 году: у них ниже давление, лучше работают мышцы, сильнее память и ум. Как нетрудно догадаться, официальный Стокгольм воспринял заявления профессора Скуга с восторгом.

Что ж, остается констатировать, что российские чиновники, проводившие пенсионную реформу в своей стране, оказались менее догадливы шведских коллег – не догадались завести своего «Скуга»…