Золото и шелк Мирзо Бухари

Источник: Рубен Назарьян

Мирзо Бухари. Фото из семейного архива потомков купца

В самаркандской газете «Окраина» 11 октября 1893 года было опубликовано сообщение о том, что «один из богатых туземных купцов Самарканда — Бухарин — умер в Мекке от холеры. После него осталось наследство более чем на 80 тысяч рублей и ценная археологическая коллекция». Позднее об этом печальном событии лаконично известила своих читателей и известная мусульманская газета «Тарджуман», издававшаяся в Крыму И.Гаспринским: «Самаркандский торговец Мирза Бухарин скончался во время хаджа». О внезапной смерти купца сообщили и другие газеты Российской империи.

Кончина отнюдь не каждого, даже и более богатого человека удостаивалась упоминаний в прессе. И потому хотелось бы познакомить сегодняшнего читателя с этой яркой и неординарной личностью.

Мирзо Бухари родился в 1848 году в гузаре (махалле) Тошканди Сузангаранской части Самарканда. Гузар, в котором жила его семья, возник в XVIII веке на окраине города и был первоначально заселен ремесленниками из Ташкента, преимущественно ткачами, обувщиками и шелководами. Позднее квартал этот стал пополняться переселенцами из Бухары, которые занимались теми же промыслами.

Эпоха конца XVII и начала XVIII века является черной вехой в истории Самарканда: политические интриги и феодальные междоусобицы привели к экономическому краху и безвластию, чем не преминули воспользоваться очередные степные пришельцы. Со второй половины XVIII и до начала XIX столетия жизнь здесь практически прекратилась, а сам город представлял собой заброшенные развалины. Однако правителям края все же удалось позднее «оживить» Самарканд за счет насильственно переселенных сюда жителей соседних областей и регионов.

Отец Мирзо тоже занимался шелководством и, как это было принято, передал свою профессию и начальный капитал наследнику. Но юноша пошел дальше отца — от выращивания грены он перешел к производству из нее шелковых тканей: ткацкое предприятие семьи по его инициативе было основано уже в 1865 году. Естественно, изготавливался шелк традиционным кустарным способом. Но Мирзо постоянно совершенствовал методы работы, внедрял новые элементы. А после вхождения Самарканда в состав Российской империи Мирзо Бухари отделился от отца и, начав использовать российские технологии производства тканей, быстро разбогател, став купцом второй гильдии. У него теперь была своя фабрика, а производимые на ней ткани пользовались широким спросом и популярностью не только в родном городе, но и далеко за его пределами.

Выставки – от Ташкента до Парижа

Туркестанская выставка, 1890 год. Фото с сайта Etoretro.ru

Молодой фабрикант с неизменным успехом демонстрировал и продавал свои изделия на всех проводимых в Туркестанском крае выставках. Так, экспонируя в качестве дебютанта на сельскохозяйственной и промышленной выставке 1878 года в Ташкенте собственные изделия — канаусы, тюбетейки, разноцветные головные и иные платки, он был удостоен золотой медали «За значительные усовершенствования и обширное производство шелковых изделий» для ношения на шее. В отчете о проведении Туркестанской выставки 1886 года обозреватель писал, что участие в ней принял «богатый, всем известный шелковый фабрикант Мирзо Бухарин (в официальных документах купца именовали по-разному: Мирза Бухари, Мирза Абдулла Бухарин, Мирза Бухарин Абдулинов)». Его шелковые, полушелковые и бархатные изделия, по свидетельству очевидцев, очень украсили выставку.

«Собственно шелковые материи Мирзы Бухарина разложены были с большим вкусом и опытной рукою. Очевидно, что самаркандские фабриканты шелковых тканей быстро подвигаются вперед на пути усовершенствования своих изделий, что они стремятся сравняться с европейскими образцами и, несомненно, достигнут вскоре полного успеха в этом отношении. Чистота отделки, разнообразие сортов тканей, нежность и — так сказать — элегантность окраски заслуживали полной похвалы и одобрения. Неудивительно, что самаркандские шелковые ткани с первого же дня выставки нашли себе многочисленных покупателей. Общий отзыв был, что самаркандские шелковые фабриканты, несомненно, стоят во главе туземных шелковых фабрикантов всего Туркестанского края». На этой выставке Мирза Бухарин Абдулинов за представленные шелковые материи был удостоен очередной награды — почетного халата 1-го разряда.

Энергичный и предприимчивый самаркандец не раз торговал своим товаром на знаменитой Нижегородской ярмарке. Принимал он участие и в Харьковской сельскохозяйственной выставке. Тамошняя газета писала, что прибывший из Самарканда купец «привез с собой шелковые материи, которые успели обратить на себя внимание бывшей на выставке публики. Привезенные им шелковые материи были очень быстро распроданы, и он получил за эти материи награду — медаль». Два года спустя Мирзо Бухари экспонировал свои изделия и на Парижской промышленной выставке. Самаркандский шелк был хорошо принят французами, а сам купец удостоился двух серебряных медалей: одну за шелковое фабричное производство, а другую за вышивки шелком по сафьяну, бархату и парче. Комментируя это событие, репортер «Туркестанской туземной газеты» завершил свою заметку словами: «Это известие очень интересно и приятно: житель города Самарканда в 1889 году выставляет свои изделия в Париже! Кто бы мог подумать об этом 25 лет назад?»

В той же газете летом 1890 года появилось сообщение, что самаркандский купец Мирза Бухарин получил золотую медаль и был удостоен специального диплома комитета Тифлисской выставки. Тогда же он известил читателей, что собирается вскоре принять участие в очередных выставках в Казани и Ташкенте. А на состоявшейся в Москве в 1891 году грандиозной Среднеазиатской выставке Мирзо Бухари вновь был награжден золотой медалью.

Смертельный хадж вместо Чикаго

В 1892 году было решено широко отметить 400-летний юбилей открытия Америки проведением Всемирной выставки в Чикаго. Событие это должно было произойти 12 октября названного года в так называемый Колумбов день. К участию в выставке была приглашена и Российская империя. Петербургские власти к этой дате выстроили в Чикаго специальный павильон, в котором должны были экспонироваться достижения всех регионов империи.

В числе участников от Туркестана были включены и самаркандцы: Мирзо Бухари и братья Ниязовы. По этому поводу в самаркандской газете «Окраина» появилось сообщение, что эти фабриканты шелковых тканей «готовят разнообразные экспонаты на Всемирную выставку в Чикаго и уже получили уведомление, каким образом отправить вещи по назначению». Однако открытие выставки надолго затянулось: официальные торжества состоялись лишь в конце мая 1893 года, а российский павильон был открыт еще позднее — пятого июня…

По некоторым сведениям, Мирзо Бухари очень хотелось побывать в Америке, но сложившиеся обстоятельства не позволили это осуществить. Во второй половине 1892 года по Туркестанскому краю прокатилась вспышка холеры, коснувшаяся и Самарканда. Однако фабрикант шелковых тканей сумел избежать смерти от болезни, сотнями валившей окружавших его людей. Купец, как человек глубоко верующий, объяснял свое спасение вмешательством высших сил. И потому 45-летний самаркандец решил «отблагодарить» господа, совершив паломничество, как и подобает всякому богобоязненному мусульманину.

В 1893 году праздник Курбан-Байрам попадал на 12-14 июня. Паломники обязаны были прибыть в Мекку заранее, ибо опоздавшие вынуждены были оставаться в Мекке, Медине, Джидде и других городах до следующего праздника в 1894 году, так как паломничество считалось незавершенным, а паломник не мог по этой причине именоваться «хаджи». Это было опасное во многих отношениях предприятие. Ежегодно от антисанитарии, недостатка воды, эпидемий и полного отсутствия элементарной медицинской помощи погибали от 20 до 50% паломников. Они, проходя через Индию, родину холеры и чумы, заражались сами и заражали других людей. Хадж 1893 года был особенно неблагополучным, ибо он сопровождался рядом негативных факторов: нашествием саранчи на побережье Красного моря, уничтожением почти всех плодов и фруктов, сильной жарой и ежедневным горячим ветром самум, дувшим подряд три недели.

В результате эпидемия холеры унесла жизни 50 тысяч паломников. Туркестанские паломники из Самарканда и Бухары шли через Афганистан, Индию, затем плыли морем в Джидду или Ямбо. Сумевшие добраться до Мекки мусульмане умирали и здесь, почитая смерть в священном городе наградой Аллаха. Во время повальных смертей в Мекке невозможно было определить личность и подданство умершего, но опознать в почившем человеке самаркандца Мирзо Бухари все же сумели, ибо он не был простым смертным…

Коллекционер

Еще до прихода русских этот коммерсант приобрел известность в Самарканде не только как изготовитель шелковых тканей, но и как крупный собиратель, обладавший богатой коллекцией древностей. Он скупал у населения самые разные предметы прошедших веков, собирал и торговал старинными монетами, металлическими и керамическими изделиями, ювелирными украшениями. Однако эта деятельность вовсе не приносила ему прибыли — в мусульманском мире предметы эти не пользовались особым спросом.

Вхождение Самарканда в состав России существенно изменило отношение к собирательству предметов старины: российские, а вслед за ними европейские ученые стали настойчиво изучать прошлое среднеазиатских народов, их традиции, быт и культуру. В связи с этим здесь появились своеобразные рынки по скупке и продаже предметов старины, возникла профессия антиквара. Центром этой торговли стал Самарканд, в который пришла железная дорога, связавшая Туркестанский край с Россией.

Мирзо Бухари, богатый и самодостаточный купец, вовсе не помышлял о торговле древностями, он собирал их из интереса к прошлому, однако же, принадлежа к торгово-предпринимательскому кругу, в силу существовавших традиций был не прочь при удобном случае реализовать отдельные артефакты своей коллекции различным музеям или отдельным ученым России.

Мирзо Бухари свел знакомства с российскими предпринимателями и офицерами, производившими первые археологические раскопки на территории древнего городища Афрасиаб. Пытливый и любознательный купец, узнавший от них много нового об истории своего края, пожелал принять личное участие в этих раскопках. Однако начавшаяся в 1873 году эпидемия холеры помешала ему сделать это.

Знакомство с Веселовским

Николай Веселовский. Фото с сайта Kronk.spb.ru

Представители русской интеллигенции познакомили его с известными учеными-востоковедами, первым из которых стал петербургский профессор Николай Иванович Веселовский, которому было поручено не только произвести новые раскопки на Афрасиабе, но «и вообще исследовать Туркестанский край в археологическом отношении».

Знакомство это, состоявшееся в 1883 году, во многом способствовало известности Мирзо Бухари за пределами Средней Азии. Профессор Веселовский, посетивший его дом, был просто поражен богатством коллекции самаркандского купца. Его визит окончился покупкой 1202 предметов из этой коллекции: золотых, серебряных и медных монет, перстней-печаток, женских украшений и керамических изделий.

Самаркандский купец нередко безвозмездно дарил ташкентскому и петербургскому музеям ценные предметы из своей коллекции, что способствовало его известности в империи. Знакомство с Веселовским и беседы с ним о прошлом Средней Азии пробудили в Бухари интерес к науке, который значительно упрочился после поездки купца в Россию.

Приняв участие в Харьковской сельскохозяйственной выставке в 1887 году, он побывал затем в Москве и Петербурге. После возвращения из путешествия Мирзо Бухари опубликовал свои впечатления в «Туркестанской туземной газете». Рассказав о посещении музеев, он особо отметил, что «с древнейших времен у русских сохраняются бережно все достопримечательные вещи; у нас же от ханских времен ничего подобного не сохранилось для памяти; по смерти ханов разные вещи переходили в частные руки, и никто не заботился о сохранении этих предметов для будущего времени». Побывав в Третьяковской галерее, самаркандец был особо впечатлен туркестанским циклом работ Василия Верещагина. Посетил Мирзо Бухари Политехнический и Румянцевский музеи, рассказав позднее своим читателям, «какие редкие и драгоценные вещи» он там видел.

В Петербурге купец снова встретился с Николаем Ивановичем Веселовским, который провел для него экскурсию по городу, показав главные достопримечательности. Три дня подряд Мирзо Бухари знакомился с сокровищами Эрмитажа. Побывали они и в Публичной библиотеке, где бережно хранился знаменитый Коран Османа. Профессор пригласил своего гостя и на заседание Восточного отдела Русского географического общества, где собралась элита российского востоковедения. Самаркандец был особо восхищен русскими учеными, «которые знают языки разных мусульманских народов». А перед возращением на родину, 18 декабря 1887 года, Мирзо Бухари был удостоен аудиенции у российского императора в Гатчинском дворце. Состоявшаяся поездка оставила глубокий след в сознании купца и коллекционера.

В знак признательности возвратившийся в Самарканд Бухари представил в Административный кабинет российского императора список из 43 предметов древности, найденных в Самарканде и Бухаре, и предложил «передать их в пользу казны за вознаграждение по усмотрению Археологической комиссии». Тогда же началась и его переписка с Веселовским. В ней почтенный купец уже проявлял себя не как обычный собиратель древностей, «но как собиратель-краевед, для которого уже не безразлично, где и при каких обстоятельствах найден тот или иной предмет древности». Он стал изучать научные книги, присланные ему Веселовским, статьи по истории и археологии.

Коллекция для Эрмитажа

Не владевший русским языком купец пользовался в общении с россиянами и в переписке с официальными организациями услугами своего приказчика В.Е.Жукова. В его переводе Мирзо Бухари опубликовал в майском номере «Туркестанской туземной газеты» за 1888 год еще одну заметку о своих новых приобретениях из афрасиабского городища. Он подробно описал почти все найденное и завершил список словами: «Все упомянутые предметы находятся у меня, о чем я вам и сообщаю».

Сведения о богатой коллекции самаркандского купца были опубликованы затем и в главном издании края — газете «Туркестанские ведомости». Председатель Императорской археологической комиссии граф Бобринский проявил к ней явный интерес и обратился с просьбой к Туркестанскому генерал-губернатору представить на рассмотрение комиссии эту коллекцию.

В октябре 1888 года с согласия владельца в Петербург были отправлены шесть ящиков с ценными экспонатами. В петербургском архиве сохранилась переписка по этому поводу упомянутого купца с Императорской археологической комиссией, из которой следует, что из Самарканда в Петербург было прислано более 6300 предметов древности, большая часть которых, за исключением медных монет, была приобретена российской стороной. С той поры экспонаты эти в числе многих других предметов, найденных в Средней Азии, демонстрируются в Азиатском отделе Эрмитажа.

Хотелось бы отметить и патриотизм самаркандского коллекционера. Его коллекция довольно часто привлекала внимание и иностранных ученых. Много раз предлагал купить за большие деньги его собрание древностей австрийский доктор Трооль, но Бухари не соглашался. Отказал он в покупке и президенту французского географического общества Леклеру, и многим иным европейцам, мотивируя это намерением передать свою коллекцию только российскому государству для научного изучения. Ибо было бы неправильным, утверждал он, передавать иностранцам предметы, найденные в пределах Российской империи…

Мирзо Бухари очень уважительно относился к своим русским знакомым, людям науки, и потому не хотел их обижать. Будучи одним из богатейших купцов Самарканда, он скупал редкости по самым высоким ценам, и поэтому многие несли свои находки именно к нему.

Соотечественники нередко упрекали его, что он продался русским и потому отдает им ценности Востока. Мирзо Бухари отвечал на это, что в Туркестане невозможно сохранить эти ценности, ибо для окружающих они лишь предмет торговли, а в России ценят науку, и потому память об истории и культуре Средней Азии будет сохранена на века.

Однако Мирзо Бухари не наживался на продаже артефактов в российские музеи. Самое большее, что было ему предложено за продажу ценностей Петербургу, причем коллекция включала сотни предметов, — была сумма в 300 рублей, которые и то выдавались не сразу, а частями. Для сравнения: за торговлю своими тканями на ярмарках и выставках Мирзо Бухари выручал от 500 до 3 тысяч рублей в день. Российские музеи были бедны и не могли много платить. Иностранцы же предлагали суммы гораздо большие, но он неизменно отвергал их из-за патриотических соображений.

Первооткрывателем имени славного самаркандца можно считать ташкентского историка Бориса Лунина, который почти шесть десятилетий писал, что личность Мирзо Бухари, человека, стоявшего у истоков «формирования местной интеллигенции конца XIX века, не должна быть забыта нами». Увы…