«Золото ваше и серебро изоржавело»

Источник: MKTULA.RU

Автор: Александр Иванов

Фото: из открытых источников

13 тонн серебра, 6 килограммов золота, ну и по мелочи 1976 алмазов, 20 рубинов, 57 сапфиров, 48 топазов и прочие ценности изъяли большевики в храмах Тульской губернии ровно век назад, в 1922 году. 

«Было ваше — стало наше», «грабь награбленное» и т. п.— то, что десятилетия спустя стало предметом статей Уголовного кодекса, после октября 1917 года вошло в повседневную практику и не вызывало у победившего класса никакого морального отторжения. Тем более что, как оказалось, хозяйство вести — это не бабе руки в Зимнем оторвать: чтобы содержать в порядке государственные финансы, нужны соответствующие знания, а с этим у хозяйствующего пролетариата дело обстояло, мягко говоря, плохо.

В ноябре 1917 года в руках у новой власти оказалось только золота в слитках и монетах на сумму почти 1 миллиард 200 миллионов довоенных рублей. Но из-за неумения большевиков обращаться с финансовыми инструментами казна быстро теряла десятки миллионов золотых рублей. Одни «братские платежи» чего стоили — революционерам Турции, Афганистана, на содержание Коминтерна и пр. К ноябрю 1921 года золотой фонд страны усох до 322 миллионов золотых рублей, где свободная наличность составила чуть более 150 миллионов.

А тут ещё в 1920 году случилась советско-польская война, завершил которую Рижский мирный договор от 18 марта 1921 года, в соответствии с которым большевики должны были передать Польше драгоценностей на 30 миллионов золотых рублей. Найти деньги поручили секретной комиссии Льва Троцкого, первой задачей которого и стал отбор (во всех смыслах этого слова) драгоценностей для польских взносов. 9/10 сокровищ, по данным некоторых исследователей, дали кладовые Оружейной палаты. Требовались средства и для содержания армии, которые также изыскивали в закромах, до которых могли добраться. К слову, самому Льву Давидовичу Политбюро пообещало 5% от стоимости изъятых его комиссией на нужды армии ценностей. Понятно, что его команда «рыла землю» в деле экспроприации.

Отобрать цацки у буржуя — святое дело, почти такое же, как обнести церковь. В 1922 году большевики затеяли кампанию по изъятию церковных ценностей под предлогом борьбы с голодом и восстановления экономики. Со всех концов страны в специально созданное государственное хранилище свозили церковную утварь из драгоценных металлов, оклады икон, кресты и другие изделия.

19 марта 1923 года В. Ленин направил письмо членам Политбюро, руководству ОГПУ, Наркомата юстиции и Ревтрибунала, которое гласило, что «изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».

Известны кадры документальной хроники: бородатые мужики в зипунах толкутся на паперти храма с награбленным в нём имуществом — подсвечниками, чашами, иконами в дорогих ризах. Выгребали всё, что представляло ценность, ибо разнарядка была жёсткой: с каждой губернии столица спрашивала за определённое количество изъятого золота, серебра и т. п. Сколько было, по сути, похищено у верующих в храмах Тульской губернии и какова дальнейшая судьба этих ценностей?

Об этом рассказывает человек, чья научная работа посвящена этой странице в нашей общей с церковью истории,— священник Николай ЕВСЕЕВ, клирик храма Двенадцати святых Апостолов г. Тулы, кандидат исторических наук, доцент кафедры теологии ТулГУ:

— Следуя марксистскому постулату о том, что религия является опиумом народа, большевики сразу принялись за устранение любых её элементов из жизни общества — приняли декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви и т. д. Следующим этапом в борьбе советской власти против Русской Православной Церкви стала организация двух кампаний: по вскрытию мощей святых и изъятию церковных ценностей.

Сразу подчеркну, что в Тульской губернии, как и в большинстве других регионов России, кампания 1922 года по изъятию церковных ценностей не принесла тех результатов, на которые рассчитывали её организаторы, поскольку у Церкви изъято было несопоставимо меньшее количество ценностей, чем предполагалось изначально.

Информация о ходе кампании по изъятию ценностей в Тульской губернии содержится в отчете Тульского губернского финансового отдела 1925 года. Церковные советы составляли опись подлежащих сдаче церковных ценностей и посылали своих представителей для их передачи. В губернском и уездных финотделах эти ценности принимались, рассматривались и взвешивались, составлялись акты. По мере накопления ценности упаковывались в ящики, которые пломбировались, а затем направлялись в губфинотдел, откуда поступали в Гохран.

При этом некоторые уфинотделы присылали копии актов изъятых ценностей, а другие — только неполные описи отправленных ценностей. Эти документы не могли служить исчерпывающими данными для подробных сведений. То есть абсолютно точных сведений о количестве изъятых церковных ценностей в Тульской губернии нет, или, по крайней мере, к существующим данным следует относиться с некоторой осторожностью, хотя общее представление об объёмах и роде изъятого они дают.

Председатель Тульской губернской комиссии по изъятию ценностей А. А. Пузаков направил в уездные комитеты телеграмму, содержащую следующие указания: «непременному изъятию» подлежали серебряные и золотые ризы, оклады, украшения икон, «футляры от престола», паникадила, подсвечники и кадила, лампады и т. п. Когда не было возможности заменить чаши, блюдца, дискосы, сделанные из драгоценных металлов, менее ценными, предписывалось оставлять в церквях необходимое количество сосудов, за исключением золотых, которые изымались в любом случае. Замена допускалась по ходатайству группы верующих в случаях, когда речь шла о какой-либо местной особо почитаемой святыне, например, ризе особо чтимой народом иконы, и предполагала в качестве эквивалента равноценное количество серебра или золота.

При этом никакие сборы по домам жителей не допускались.

Изъятие церковных ценностей в Туле было закончено 18 мая 1922 года (в некоторых уездах оно проводилось до июня). В отчете приходно-расходной кассы Тульского губфинотдела сообщается о количестве церковных ценностей на 20 декабря 1922 года, как отосланных, так и подлежащих отсылке в Москву: золота — 15 ф. 22 з. 35 д., серебра — 809 п. 14 ф. 75 з. и т. д.

цен2.jpg

Священник Павел Брылев, ныне покойный, в своей диссертации 1999 года приводит несколько другие данные изъятых ценностей в Тульской губернии: серебра — 817 п. 84 ф. 2 з., золота — 15 ф. 22 з., жемчуга — 8 ф. 12 з., бриллиантов — 575 шт., сапфиров — 57 шт., рубинов — 120 шт., розочек — 261 шт., аметистов — 7 шт., изумрудов — 2 шт., алмазов — 1976 шт., топазов — 48 шт., бирюзы — 2 шт.

Из акта приема церковных ценностей в Гохране в сентябре 1922 года видно, что не всегда соблюдались требования к оформлению груза, что гарантировало бы сохранность ценностей. «Означенные места с ценностями опечатаны печатями и пломбами Каширского казначейства (пломбы неправильно запломбированы на всех семнадцати местах; в двух местах тара повреждена)».

В целом изъятие ценностей в Тульской епархии происходило мирно, без протестов.

Следует также сказать, что в качестве основной цели изъятия ценностей большевики предполагали не направление вырученных средств голодающим, а пополнение золотовалютных запасов РСФСР в интересах маневрирования во внешнеполитических вопросах.

По опубликованным данным, власти закупили за границей 3 миллиона пудов хлеба и некоторое количество других продуктов питания. Это означает, что церковные ценности, по мнению В. С. Русака, использовались не более чем на 0,6%. В это же время в портах Черного моря в трюмах кораблей лежали 21 млн пудов зерна, привезённые голодающим американской благотворительной организацией «АРА», и из этого объёма, утверждало руководство организации, советская власть смогла вывезти в центр лишь около 1,5 млн пудов…

* * *

Понятно, что в храмах Тульской губернии, где не было богатых монастырей, власть смогла поживиться довольно скромным количеством ценностей. К примеру, только в Исаакиевском соборе Петербурга в один день изъяли 48 кг золота и около 2 тонн серебра. Но сколько бы ни выгребли из церквей экспроприаторы, это злато-серебро, говоря языком Библии, «изоржавело», не оказав существенного влияния на судьбу голодающих. По данным ресурса miloserdie.ru, к 26 мая 1922 года в храмах страны было конфисковано имущества лишь на 4 миллиона 650 тысяч золотых рублей, из которых наркомат финансов направил на закупку продовольствия 2 миллиона, ушедшие в том числе на обеспечение самих сотрудников «изъятия» и работников наркоматов. В целом организационные меры кампании обошлись почти в 1,5 миллиона рублей — кто что организует, тот то и имеет…