После краха прошло десять лет, но мы так ничему и не научились

Источник: ROLLINGSTONE.COM

Автор: Мэтт Таибби (Matt Taibbi)

Великую финансовую катастрофу нашего времени все еще плохо понимают, что привело к гротескным последствиям, включая избрание Дональда Трампа (Donald Trump).

Трейдеры в зале Нью-Йоркской фондовой биржи, 6 сентября 2008 г.

Спенсер Платт (Spencer Platt)/ Getty Images

Десять лет назад, 13 сентября 2008 г., мир был близок к концу.

Федеральный резервный банк (ФРБ) Нью-Йорка напоминал зоопарк. Представьте себе штаб-квартиру НАСА в день, когда в атмосферу войдет гигантский астероид. Так выглядел ФРБ Нью-Йорка: полный аврал, предельная человеческая паника.

Среди толпы можно было увидеть будущего министра финансов Тимоти Гайтнера (Timothy Geithner), тогдашнего министра финансов (и бывшего генерального директора Goldman Sachs) Хэнка Полсона (Hank Paulson), представителей различных регуляторных органов и генеральных директоров практически всех крупных нью-йоркских банков в сопровождении армии счетоводов и банкиров.

Метафора с астероидом очень удачная. В двойном крахе одного из пяти ведущих инвестиционных банков Lehman Brothers и страхового гиганта AIG Уолл-стрит увидела, как со свистом прокладывает себе путь шар долга, угрожающий цивилизации.

Легенда о том собрании, увековеченная в агиографических реконструкциях, таких как книга Эндрю Росса Соркина (Andrew Ross Sorkin) «Слишком большие, чтобы рухнуть» (Too Big to Fail), гласит, что расчетливые банковские шишки нашли способ наскрести как раз достаточно наличных, чтобы отклонить долговую комету от ее курса.

В «Слишком больших, чтобы рухнуть» глава Goldman, «суперзвезда» Ллойд Бланкфейн (Lloyd Blankfein), вместе с «умницей» Джейми Даймоном (Jamie Dimon) из Chase, «бойцом» Джоном Маком (John Mack) из Morgan Stanley и другими титанами провернули всем сделкам сделку, как раз вовремя, чтобы спасти всех нас от сценария «Безумного Макса» (Max).

План включал федеральную помощь некомпетентному AIG, наряду с ключевыми слияниями – Bank of America выкупает Merrill, Barclays поглощает тонущие останки Lehman, и т. д.

Но легенда приукрашивает главных героев картины.

Существуют более точные хроники кризисного периода, в том числе только что вышедшая книга «Финансовые риски» (Financial Exposure) Элизы Бин (Elise Bean) из специального подкомитета Сената США по расследованиям, вероятно, самой агрессивной команды финансовых детективов, последние 10 лет копавшихся в обломках. Чтение отчета Бин о том, что происходило в таких банках, как Goldman, HSBC, UBS и Washington Mutual, даже сейчас ужасает.

Но историю пишут победители, и банки, обвалившие экономику, почему-то до сих пор диктуют условия. Упорная пропаганда о том, что случилось 10 лет назад, не только продолжает искажать новостное освещение, но также внесла вклад в широкий спектр политических последствий, включая избрание Дональда Трампа.

Самые упорные мифы о 2008 г.:

Миф №1: Обвал был случайностью

В первые дни обвала репортерам говорили, что детали кризиса, вероятно, слишком сложны для новостной аудитории. Но подойдут метафоры. И рабочей метафорой событий 2008 г. служил «тысячелетний потоп», редкое и необъяснимое происшествие – некая случайность.

Намекали даже, что обвал отчасти был вызван иррациональной паникой, «истерией», страхом самого страха. Согласно этой теории, после краха LehmanBrothers инвесторы слишком бурно отреагировали, полностью заморозив кредитование, что привело к новым нарушениям и потерям. Экономика, по сути, была здоровой, но рухнула из-за страха и вызванной им неуверенности.

В снятом по книге Соркина фильме (в русском прокате – «Крах неприемлем» или «Слишком крут для неудачи») Уильям Херт (William Hurt) изображает министра финансов Полсона как подавленного, уставшего Атланта. В самом начале суматохи он изрекает: «Это игра на доверие. В случае краха Lehman Brothers остальные банки посыплются, как домино».

Бедная Синтия Никсон (Cynthia Nixon), играющая пресс-секретаря Казначейства Мишель Дэвис (Michele Davis), отвечает: «Конгресс и пальцем не шевельнет, пока мы не врежемся в айсберг».

На экране появляется Дик «Горилла» Фулд (Dick “The Gorilla“ Fuld) из Lehman (получившийся в исполнении Джеймса Вудса (James Woods) каким-то дерганным) и противопоставляет их страхам свой самонадеянный прогноз:

«Недвижимость всегда восстанавливается, – фыркает он, щеголевато поправляя костюм. – Я это уже видел. Директора паникуют и продают втридешева… все бегают в испуге, но буря всегда проходит».

Такой красочный язык – домино, игра на доверие, айсберг, буря – искусно маскирует реальность. Дело было не в случайной перемене погоды, а в последствиях многолетнего беспрепятственного преступного мошенничества.

Банки вроде Lehman ссужали миллиарды ипотечным фирмам-однодневкам, таким как Countrywide и New Century. Фирмы эти, в свою очередь, отправляли полчища кредитных аферистов в не самые богатые кварталы с предложениями волшебных сделок для любого, кто «подает признаки жизни», как однажды выразился в разговоре со мной бывший управляющий Countrywide Майкл Уинстон (Michael Winston). Мишенями часто становились меньшинства и пожилые люди.

Рассказы об ипотечных аферистах, попивающих Red Bull и на все стороны раздающих легкие кредиты, начали появляться в новостях еще в 2005 г. «Чем-то напоминало кочегарку, – рассказывал один агент Los Angeles Times. – Если работаешь – зарабатываешь много денег… Ни у кого не было реального сострадания или понимания положения, в котором оказывались клиенты».

Такие ипотечные фирмы пренебрегали надлежащей проверкой, редко когда удосуживаясь установить подлинность дохода, личных данных или хотя бы гражданства. Жизнь кредитов должна была быть короткой и хрупкой, как у дрозофил. Они должны были оставаться жизнеспособными лишь до тех пор, пока их не перенаправят обратно на Уолл-стрит и не перепродадут вторичным покупателям, которые и несли потери.

То была классическая пирамида. Пока создавались новые кредиты и продавались быстрее, чем загибались старые, субстандартный рынок всех обогащал. Но как только рынок покачнулся в противоположную сторону, все поняли, что полетят вниз, как Хитрый Койот.

Полсон знал это, как и все остальные. Казначейство и другие регуляторы получили достаточно предупреждений. Возьмем, к примеру, Управление по надзору за сберегательными учреждениями (Office of Thrift Supervision (OTS), регуляторное подразделение Казначейства, осуществлявшее надзор над двумя худшими случаями, Washington Mutual и AIG. Согласно Бин, OTS видело и проигнорировало более 500 недостатков в ипотечной практике одного лишь Washington Mutual за годы до краха.

Даже ФБР – не совсем старательный финансовый регулятор, по крайней мере не в такой степени, какая ожидается от Казначейства или Федеральной резервной системы (ФРС), –  еще в 2004 г. предупреждало, что так называемые «кредиты лжецам» имеют «эпидемический» характер и, если с ними ничего не делать, могут привести к «финансовому кризису».

Сообщая общественности о предупреждении ФБР насчет «нового кредитно-сберегательного кризиса», CNN даже определил 10 «горячих точек ипотечного мошенничества»: Джорджия, Южная Каролина, Флорида, Мичиган, Иллинойс, Миссури, Калифорнии, Невада, Юта и Колорадо.

«Изъятие залога»

Фото: Шон Тью (Shawn Thew)/ EPA/REXShutterstock

Позже все эти штаты охватят массовые изъятия залогов.

В те дни получить ипотеку можно было быстрее, чем помыть машину. Один ипотечный брокер из Флориды рассказывал мне, что он искал клиентов по вечерам по дороге домой возле холодильника с пивом в ближайшем магазине. Он обращался к ним так: «Эй, приятель, тебе нравится, где ты сейчас живешь?»

Конец этой вечеринки отнюдь не был игрой на доверие. То была всего лишь сила тяжести: что высоко поднялось, то сильно упадет.

Капитан «Титаника» один день игнорировал предупреждения об айсберге и за это попал в историю как небывалый мерзавец. История хвалит его только за то, что он благородно пошел ко дну вместе с кораблем.

Титаны с Уолл-стрит четыре года игнорировали предупреждения, бежали богатыми, как никогда прежде, и в итоге Соркин и ему подобные славят их как героев.

Миф №2: Обвал вызвали жадные домовладельцы

В фильме «Крах неприемлем» изображена следующая тирада Фулда:

«Люди ведут себя так, будто мы – какие-нибудь наркоторговцы, – причитает Фулд (Джеймс Вудс). – Никто же никому не прикладывал ружье к голове и не говорил: ”Эй, болван, купи дом, который тебе не по карману. И знаешь что? Заодно открой кредит на твою крошку и купи себе лодку”».

Данный аргумент представляет собой аналог знаменитой болтовни Рейгана (Reagan) о «королеве пособий» на «Кадиллаке», признанной сегодня дурацкой предвыборной риторикой.

Покупали ли люди накануне кризиса 2008 г. массово дома, которые им не по карману? Да, черт побери. Были ли среди них спекулянты или «барыги», пытавшиеся нажиться на пузыре? Разумеется.

Большинство было не таким – то были простые рабочие или, еще хуже, пожилые люди, побуждаемые рефинансировать и использовать свои дома в качестве банкоматов, – но, конечно, были и барыги.

Те, кто тыкает пальцем в домовладельцев, неправильно ставят вопрос. Правильный вопрос: почему Фулдов всего мира не волновало, по карману ли тем «болванам» их кредиты?

Ответ: платежеспособность домовладельцев не имела к игре никакого отношения. Домовладельцы не были реальной мишенью. Настоящими лохами оказались институциональные клиенты, такие как пенсионные фонды, хедж-фонды и страховые компании, инвестировавшие в эти закладные.

Если вы клиент пенсионного фонда и вы в 2009 г. вдруг проснулись и обнаружили, что потеряли 30% ваших сбережений, то вы – лох. Остаток капитала простых американцев был вложен в дома и пенсионные программы, и субстандартная схема предназначалась для того, чтобы перекачать средства из обоих источников в карманы нескольких гигантских банков.

Свидетельство этому – волна судебных исков к пенсионным фондам после 2008 г. Один из фондов State Street потерял 28% своей стоимости. Истцы, такие как профсоюз госслужащих Айовы, или профсоюз электриков Иллинойса, или даже индейское племя зуни в Аризоне и Нью-Мексико, потеряли из-за ипотечных инвестиций миллионы.

Из отчета Бин ясно, что когда следователи Сената стали просматривать записи, они обнаружили, что не только сами компании, но даже их регуляторы с самого начала видели все очертания этого лохотрона.

«Материалы показали, что контролеры из OTS занижали оценку рисков, – пишет Бин, – подчеркивая банковскую прибыль и скорость продажи банками высокорисковых кредитов Уолл-стрит».

Другими словами, никого не заботило, что кредиты могут быть низкопробными. Они продавались, как горячие пирожки, принося кучу денег. Вечеринка была в самом разгаре!

До сих пор можно встретить людей, настаивающих, что обвал был вызван тем, что Конгресс «заставлял всех выдавать ипотеки людям, находящимся на грани».

Но никто ни к чему банки не принуждал. Домовладельцы были необходимой частью аферы. Они были соломой в схеме Румпельштильцхена. Если бы Countrywide и иже с ними волновала платежеспособность заемщиков, то они бы ее проверяли.

То была игра в горячую картошку. Напиши на бумажке имя и затем передавай кредит от покупателя к покупателю, пока не найдешь кого-то настолько несмышленого, чтобы взять его себе.

Все те умы в ФРБ Нью-Йорка 10 лет назад искали новых покупателей горячей картошки. Они заставили купить ее налогоплательщиков и еще больше – ФРС. Они даже использовали Fannie Mae и Freddie Mac как завуалированный механизм санации, купив еще больше токсичных активов. Единственными, кто отказывался нести потери, были сами банки.

Миф №3: Дотации означали спасение капитализма

То, что придумали те банкиры, должно было спасти банки от капитализма.

Проигравшим следует позволить понести потери. Таков первейший и важнейший регуляторный механизм рыночной экономики.

Но состоянием на 2008 г. банки просто стали слишком большими и взаимосвязанными, чтобы позволить разворачиваться нормальным рыночным процессам.

Без помощи эти фирмы почти наверняка погибли бы. В 2011 г. Комиссия по расследованию финансового кризиса опубликовала отчет, где приводились следующие слова тогдашнего главы ФРС Бена Бернанке (Ben Bernanke) о той судьбоносной неделе в сентябре 2008 г.:

«Над 12 из 13 важнейших финансовых институтов США нависает риск краха в ближайшие неделю-две…»

Опять же, легенда гласит, что в те выходные в ФРБ Нью-Йорка собрались здоровые банки, спасшие нас от заразной болезни AIG и Lehman. Данную легенду подкрепляет постоянная пропаганда о том, будто банки были «вынуждены» принять помощь, такую как выкуп проблемных активов.

Ложь. Полсон и другие регуляторы неоднократно вмешивались, чтобы предотвратить естественный крах этих фирм.

То не были всего лишь мелкие шаги по остановке рынка, как когда запретили кроткие продажи, чтобы защитить коррумпированные компании от меньших игроков, ставивших на их крах, или когда вечером в воскресенье, 21 сентября 2008 г., двум компаниям, не бывшим коммерческими банками, Goldman Sachs и Morgan Stanley, в срочном порядке выдали лицензии коммерческих банков, позволив на следующее утро двум падающим гигантам получить доступ к спасительным деньгам ФРС.

Общественность до сих пор не понимает масштабов вмешательства.

Для перспективы: война с терроризмом после 11 сентября 2001 г. обошлась Америке примерно в $5.6 трлн, или $32 млн в час.

В сравнении с дотациями эти усилия, вероятно, блекнут. Большинство исследований указывают на то, что это была мобилизация капитала уровня мировой войны, сбережения целого поколения, пущенные на то, чтобы заткнуть одну дыру.

Специальный генеральный инспектор Программы выкупа проблемных активов оценил валовые правительственные издержки в $4.6 трлн, с более чем $16 трлн гарантий. По заключению Bloomberg, издержки на дотации составили $12.8 трлн. Издание Fortune (приветствовавшее эти капиталовложения как очень выгодные для Америки в общем итоге) оценило их в $14 трлн. Институт Леви при Бард-колледже проделал, вероятно, самые основательные исследования, и назвал цифру $29 трлн.

Часто выдвигается аргумент, будто дотации оказались для правительства чрезвычайно выгодными. Такому мнению невозможно ничего противопоставить, так как это все равно что пытаться дать количественную оценку тому, что невозможно увидеть.

Разумеется, в условиях, где главным получателям дотаций дали практически неограниченный доступ к бесплатному капиталу, где их освободили от преследования за серьезные регуляторные нарушения (такие как подтасовка цен на электричество или отмывание денег для наркокартелей), где их неоднократно спасали от сокрушительных разбирательств посредством мировых соглашений, и где им позволили вновь мгновенно стать финансово благополучными, чествуя прямыми вливаниями капитала, богато оцененными правительственными гарантиями и другими исполинскими субсидиями, такими как программа количественного смягчения… да, в такой вселенной дотации оказались выгодными. Но для кого?

Министр финансов Хэнк Полсон, председатель ФРС Бен Бернанке и председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам Кристофер Кокс (Christopher Cox) докладывают о федеральном плане экономических дотаций перед банковским комитетом Сената 23 сентября 2008 г.

Фото: Шон Тью/ EPA/REXShutterstock

Реальным эффектом сделки, заключенной в те выходные, было радикальное преобразование экономики. Ранее мелкие банки традиционно пользовались кредитными преимуществами благодаря прямым отношениям с местным бизнесом. Но фактическое слияние государства с гигантскими, слишком большими, чтобы рухнуть, банками существенно склонило преимущество в другую сторону.

После 2008 г. большие банки смогли получать кредиты намного дешевле, чем мелкие, потому что кредиторы больше не беспокоились о том, что те могут оказаться не у дел. Некоторые исследования описывают эту «неявную гарантию» как субсидию стоимостью миллиарды в год.

В 2012 г. Bloomberg назвал цифру $83 млрд всего лишь для 10 ведущих банков. Перенесемся в прошлый год. Какой частью рекордных $171.3 млрд прибыли, полученной банками в 2017 г., они обязаны неявной гарантии?

Слияние банков с государством, состоявшееся ровно 10 лет назад, распределило риски финансового сектора между всем обществом и фактически превратило Уолл-стрит в средство ежегодной приватизации большой доли американского ВВП в руки нескольких управляющих. Люди, 10 лет назад находившиеся в минутах от того, чтобы (заслуженно) стать нищими, сейчас составляют неизменную аристократию.

Лишь посмотрите на цифры. Средняя зарплата в финансовом секторе в прошлом году составила больше $375,000, или в пять раз больше, чем в остальном частном секторе. Тогда как остальная экономика в основном топталась на месте, лишь средняя премия на Уолл-стрит в 2017 г. выросла на 17%, до $184,220, что примерно в 3 раза больше среднего дохода американских домохозяйств.

Компании наслаждаются обширной солянкой видимых и невидимых субсидий, даже получая проценты по своему резервному капиталу (бонус на триллион долларов, данный им ФРС после обвала; фактически плата банкам за то, что они – банки). Большинство крупнейших банков почти не платят налогов, что представляет серьезную проблему, лишь усугубленную Трампом.

«Слияние» обязало правительства Европы и Америки непоколебимо тайно и явно поддерживать финансовый сектор. После 2008 г. продолжали всплывать все более серьезные скандалы – от молниеносного обвала до LIBOR и фиаско HSBC с отмыванием наркотических денег на $850 млн, – и регуляторы тихонько позволяют им улечься. Как истинные аристократы, сотрудники этих фирм не отправляются в тюрьму, даже за серьезные преступления, в которых они сами сознаются.

Реакция на кризис существенно усугубила две огромных проблемы. Во-первых, мы усугубили проблему «слишком больших, чтобы рухнуть», сделав компании еще больше и опаснее посредством якобы искусной серии слияний при содействии государства, устроенной 10 лет назад. Wells Fargo теперь больше, Chase – больше, Bank of America – намного больше. Во время следующего кризиса будет еще более немыслимо, чтобы позволить проигравшим понести потери.

Во-вторых, была формализована уже и так серьезная проблема экономического неравенства. Люди, ответственные за кризис, не просто были спасены, а стали бенефициарами очередного десятилетия незаслуженной прибыли. Благодаря кредитованию с нулевыми процентными ставками, количественному смягчению и другим субсидиям они зарабатывают больше, чем когда-либо, в новой защищенной от краха профессии, известной как банковское дело с правительственной гарантией.

Один рыночный аналитик на этой неделе сравнил бизнес-модель банков, слишком больших, чтобы рухнуть, в эру после дотаций с фильмом «Миллионы Брюстера» (Brewster’s Millions):

«Многие из людей в Goldman и JPM, – говорит он, – не понимают реальных причин, почему они последние 9 или 10 лет легко зарабатывали деньги. Если вы управляете одной из этих фирм, нужно очень сильно постараться, чтобы все испортить. Понадобится сделать это вашей единственной ежедневной миссией».

Восстановление уровней жалований было одним из главных приоритетов дотаций. Премии на Уолл-стрит вернулись к нормальному уровню за шесть месяцев. Goldman, нуждавшийся в миллиардах государственных финансов, всего через год после обвала выплатил жалований на целых $16.9 млрд, что стало рекордом компании.

Вне Манхэттена неприятности лишь начинались. В 2008 г. 861,664 семьи лишились своих домов, а домовладельцы потеряли $3.3 трлн стоимости недвижимости (кстати, во столько же инспектор Программы выкупа проблемных активов оценил все чистые издержки на дотации). К 2011 г. у 11.6 млн домовладельцев недвижимость обесценилась в сравнении с невыплаченной ипотекой.

В глубинке единственным выходом из кризиса были серьезные потери. Можно было либо отказаться от права собственности на залог и навсегда потерять кредитный рейтинг, либо продать дом, как правило, главную инвестицию всей вашей жизни, с гигантскими потерями. Но главный принцип дотаций в том, чтобы банки не понесли никаких потерь. Ни единого цента.

В рамках дотаций ФРС, специально нацеленных на поглощение непогашенных кредитов, заражающих экономику, государство покупало токсичные активы по номиналу, т. е. по полной цене. Другими словами, регуляторы даже не заставили банки списать со своих балансов часть кредитов, которые: а) были бесполезными; и б) могли быть задействованы в преступных схемах.

Государство не только раскошелилось в сентябре 2008 г. на $173 млрд, чтобы произвести выплаты контрагентам AIG, – заплатив полную цену миллиардных свопов AIG, Goldman и другим банкам, играющим в азартные игры, – но позже также появились новости о том, что «спасенная» AIG выплатила $450 млн премий сотрудникам AIGFP, мелкого подразделения по свопам, чуть не уничтожившего вселенную из-за сумасшедшей бесхозяйственности и алчности.

Другими словами, все участники высшего эшелона финансового сообщества в рамках дотаций получили полные выплаты, даже те, кто все сильнее всего испортил. А за пределами Манхэттена? Там все было так, как сыронизировал партнер Уоррена Баффетта (Warren Buffett) Чарли Мангер (Charlie Munger): люди должны были просто «держаться и крепиться».

Главными жертвами в этой печальной истории оказались бедные, небелые и пожилые. Одной из главных вещей, упущенных финансовой прессой в своих бесчисленных анализах обвала, было то, что субстандартная афера в значительной степени была расистской. В своих деталях она на самом деле оказалась всего лишь повторением старых расовых преступлений, таких как «контрактные продажи», хищническая афера с жилищными кредитами белых против черных времен Джима Кроу (Jim Crow), часто без первого взноса, но зато с жесткими штрафными ставками.

Жилищная лихорадка точно так же включала «стопроцентные» ипотечные сделки без первого взноса, часто предоставляемые богатыми банками бедным меньшинствам. Наиболее печально известный пример – пожалуй, усилия Wells Fargo по навязыванию токсичных «гетто-кредитов» людям из «низов» в Мэриленде.

Жилищный пузырь разорил черных и латиноамериканских домовладельцев в большей степени, чем белых. Замечание Джеймса Вудса/Дика Фулда о наркоторговле было не так уж далеко от истины. Субстандартные кредиты поразили меньшинства с такой же скоростью и свирепостью. Долг – это крэк начала XXI века. И мы помогли торговцам.

С тех пор вот уже не один год «эксперты» чешут затылок над ростом «популизма», удивляясь, почему общественность отказывается принимать якобы очевидные экономические планы как меры жесткой экономии. Деньги исчезли. Разве они не понимают, что нужно затянуть пояса?

Один из таких чешущих затылок – архитектор дотаций Бен Бернанке, осмелившийся в 2015 г. опубликовать мемуары под заголовком «Смелость действовать» (The Courage to Act) (томик самовосхваления его протеже Гайтнера назывался «Испытание на прочность» (Stress Test)).

Отчаявшись из-за того, что было описано в Times как «грязная пасть демократии», Бернанке спрашивал: почему общественность продолжает принимать высокопарные речи таких политиков, как сторонники аудита ФРС Берни Сандерс (Bernie Sanders) и Рон Пол (Ron Paul) (хотевшие лишь узнать, куда ушли все эти триллионы), когда она могла просто довериться «опрятному, осмысленному принятию решений» архитекторов дотаций?

После такой же озадаченности из-за отсутствия общественного энтузиазма по поводу его выдвижения на новый срок Бернанке решил прислушаться к совету неназванного сенатора, фактически сказавшего ему, что однажды нужно просто «бросить обезьянам немного красного мяса».

Лишь после того, как общественность избрала Дональда Трампа, у Бернанке случилось озарение: он вдруг понял, что «роста недостаточно» (перевод: обогащение богатых восемь лет подряд не радует избирателей).

На экономистах, говорил теперь он, возможно, лежит «ответственность» за необходимость разобраться с неравенством в экономике, возможно, как он допускает, вызванным «предрасположенностью к политике “сверху вниз”, а не «снизу-вверх».

Представьте, насколько недалеким нужно быть, чтобы понадобилось 10 лет и избрание Дональда Трампа, чтобы это понять.

И именно из-за таких людей избрали Трампа. Мифы популярных СМИ могут утверждать другое, но ответственные за это должны были быть невежественными и высокомерными, чтобы лозунг «кто угодно, кроме…» действительно привлек избирателей.

«Кто угодно, кроме…» – это то, что мы получили и получим снова, пока кто-то не отнесется серьезно к устранению вреда, причиненного той ужасной сделкой, заключенной 10 лет назад.