Воскресенье с Александром Лежавой: «О признаках и последствиях»

За последние годы российская публика уже привыкла к регулярным появлениям сообщений о том, что Банк России отозвал лицензии очередных коммерческих банков. Когда их единицы, это может восприниматься как шок, когда их десятки, то это становится обыденностью, но когда счет идет на сотни, это уже переходит в разряд статистики. Не для тех, естественно, кто там работал или держал свои средства, а для далеких от финансово-банковского сектора лиц. К тому же мегарегулятор, хвастаясь своими «успехами» в «расчистке» российской банковской системы, указывал, что активы банков, у которых были отозваны лицензии, составляли какие-то 3% от совокупных активов банковской системы. На этом безрадостном фоне западная банковская система выглядит прочной и надежной как скала. Проблема лишь в том, что это лишь внешне кажущаяся надежность.

Естественно руководство банков, если ему задать вопрос о наличии «дыры», будет все отрицать и рассказывать о надежности своего кредитного учреждения и получаемых им прибылях, но вряд ли это будет всей правдой в подавляющем большинстве случаев, если копнуть чуть глубже. Практический опыт свидетельствует, что в современных условиях вне зависимости от местопребывания банка – в России ли, Японии, Китае, Европе, США или где-то еще – существует довольно простая зависимость: чем больше банк, тем большего размера у него есть «дыра». Она может в том или ином виде присутствовать непосредственно в балансе банка, но, поскольку это портит его восприятие сторонними участниками рынка, ее обычно стремятся либо спрятать с помощью разнообразных, в том числе бухгалтерских, ухищрений, либо тем или иным образом вывести за баланс.

Другим показательным моментом, по которому можно судить о состоянии банка, является то, насколько его руководство старается убедить окружающих, что дела в кредитном учреждении продолжают идти нормально. Чем хуже положение, тем больше появляется заявлений представителей руководства о том, что у банка отсутствуют проблемы, и он продолжает работать в обычном режиме. Это уже явный признак того, что оттуда стоит уносить ноги, пока еще не стало слишком поздно. Когда все нормально, то говорить об этом банку нет особой нужды. Ни в России, ни за рубежом. Примеров тому множество. Один из самых показательных – заявление в июне 2008 года главы американского банка Lehman Brothers Фульда, что у банка есть «миллиарды в высоколиквидных активах». Как хорошо известно, уже в сентябре того же года Lehman Brothers (и это не те десятки российских банков, у которых за последние несколько лет при новом руководстве мегарегулятора были отозваны лицензии) прекратил свое существование и был назван спусковым крючком острой фазы кризиса 2008 года.

Сейчас история фактически повторяется. Разница лишь в том, что солирует не руководитель довольно крупного американского банка, а глава крупнейшего немецкого и по совместительству одного из двух десятков ведущих транснациональных банков - Deutsche Bank-а. Слова Крайана в сентябре 2016-го почти слово в слово повторяют Фульда: Deutsche Bank располагает «комфортным запасом свободной ликвидности». Когда банкиры начинают публично заявлять, как у их банка хорошо обстоят дела, то в недалеком будущем стоит ожидать появления сообщений, что банк приостановил осуществление операций из-за «компьютерного» сбоя.

В случае с Deutsche Bank-ом все еще хуже. Комментировать его положение и «надежность» уже начали канцлер Германии, а также главы Европейского центрального банка и Международного валютного фонда.  Общий лейтмотив, что у банка все хорошо, и помощь ему не нужна. Это явное свидетельство того, что положение ведущего немецкого банка действительно стало критическим, и официальные лица четко следуют совету своего коллеги, четко сформулировавшего, что когда дело становится по-настоящему серьезным, необходимо лгать.

Последствия в случае краха Deutsche Bank-а скорее всего будут многократно более тяжелыми по своим последствиям, чем катастрофа Lehman Brothers в 2008-ом. Однако немецкий банк не одинок в своих проблемах. Практически весь европейский финансовый сектор находится в чрезвычайно нестабильном положении, а ситуация с немецким Commerzbank-ом или швейцарским Credit Suisse, не говоря уж об итальянских банках, лишь немногим лучше, чем у Deutsche Bank-а. Да и у американцев дела обстоят не лучше.

Российский банковский сектор тесно связан с западными банками. Российские банки, по крайней мере крупные, хранят валюту своих клиентов и свою собственную на корреспондентских счетах, открытых в западных банках, в том числе и упомянутых выше. Крах западных банков скорее всего будет представлять собой серьезнейший удар по устойчивости и стабильности ведущих российских банков и банковской системы в целом. Поскольку финансовый крах на Западе в нынешних условиях может произойти практически в любой момент и неизбежно ударит по российской банковской системе, для сохранения собственных сбережений и душевного спокойствия имеет смысл держаться как можно дальше от современной финансовой системы, а для предотвращения возможных негативных последствий, связанных с потерей доверия участниками рынка к необеспеченным бумажным валютам, держать свои средства в реальных материальных активах и прежде всего в традиционных деньгах – физическом золоте и серебре.