Воскресенье с Александром Лежавой: «Санитары леса или обыкновенные падальщики?»

Прошедшие годы и неоднократные кризисы, в том числе 1991, 1994, 1998, 2001, 2004, 2008 годов, не считая более мелких потрясений, должны были бы научить всех одной простой истине: никогда не верьте банкам. Если вы продолжаете им верить и хранить там свои сбережения, это ваши риски. И когда с банком что-либо случится, и ваши сбережения там пропадут, не стоит пенять на кого-то кроме себя самого. Вас неоднократно предупреждали, и если вы не прислушиваетесь, то это ваши проблемы.

Однако, если обычным банкам просто верить нельзя, то в данном случае жизненный опыт учит: ЦЕНТРАЛЬНЫМ БАНКАМ И ИХ СОТРУДНИКАМ ТЕМ БОЛЕЕ НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ. В свете этого довольно занятно было читать сегодняшнюю заметку «ЦБ пообещал завершить расчистку банковского сектора к 2018 году». И когда один из руководителей Банка России, на протяжении уже лет двадцати отвечающий в этой лавочке за надзор, начинает рассказывать, что «основная работа по расчистке банковского сектора должна завершиться к 2018 году», то поверить этому можно лишь в одном единственном случае. Если в 2016 и 2017 годах будет осуществляться массированная и ни с чем ранее не сравнимая по своим масштабам ликвидация банков.  С учетом того, что в 2014 году Банк России отозвал 84 лицензии, в 2015 – 93, и вспоминая ближайшую тактическую цель довести количество коммерческих банков до 200, на ближайшие пару лет приходится порядка 400 – 450 кандидатов на выход. Что будет с их клиентами, и сколько средств они потеряют, никого в центральном банке не волнует.

Возможно ли такое? Вполне. В условиях сокращения кормовой базы – средств юридических и физических лиц - регулятор прикладывает все усилия, чтобы минимизировать количество конкурентов для государственных банков. Все прекрасно понимают, что без поддержки властей они существовать не могут, и их ожидала бы судьба «дважды покойника» России – Внешэкономбанка. Впервые он сложил голову в начале 1990-ых, когда вместе со Сбербанком фактически объявил дефолт по своим обязательствам перед клиентами. В этом году он выступил в одиночном разряде, но Сбербанк мог бы вскоре составить ему компанию, если бы власти действительно приняли бы решение о его приватизации. Да, кстати. С учетом того, что руководство Внешэкономбанка при размещении имевшихся у него средств просто выполняло директивы правительства, не сложно увидеть, насколько эффективным было это руководство. Но вернемся к Банку России.

Если же размеры ликвидаций банков сохранятся на уровне прошедших двух лет, то вряд ли Банк России в указанные сроки сможет в достаточной степени «расчистить» банковскую поляну. Если человек, занимающийся надзором, был не способен осуществить это за два десятка лет, вряд ли стоит ожидать от него, что он внезапно сможет сделать это всего за два года. Для этого, наверное, нужны совершенно другие люди, обладающие свежим взглядом и гораздо более активные, чем нынешний многолетний руководитель этого направления.

Что же касается слов главы Банка России, сказанных в октябре прошлого года, что она «не стала бы это называть зачисткой, это скорее оздоровление банковского сектора, это избавление от слабых игроков», то верить им тоже не стоит. Это чистая психология. Если бы речь действительно шла об оздоровлении кредитных учреждений, то она бы так и сказала сразу, но когда в начале говорится, что это вроде как «не зачистка», на отрицание «не» в данном случае можно смело не обращать внимания.

К тому же для ликвидации любого, даже устойчивого и нормально функционирующего банка Банку России достаточно потребовать от него досоздать резервы по предоставленным кредитам на сумму, превышающую его капитал. После чего полностью в рамках действующего законодательства регулятор не просто может, но должен отзывать лицензию и отправлять на место временную администрацию. Если банк не согласен с требованием, то он может подать на регулятора в суд, но к тому времени, когда наш самый гуманный в мире суд будет готов рассмотреть иск, банка, как кредитного учреждения, уже не будет, а руководить им будет либо временная администрация, назначенная тем же Банком России, либо связанный с ним конкурсный управляющий.

Поэтому, когда речь заходит об оздоровлении Банком России банковского сектора, верить этому не стоит. Банк России, как и любой центральный банк, никогда не был ни доктором Айболитом, ни даже настоящим санитаром. Прежде всего он – типичный падальщик и пожиратель трупов, но при этом всегда готов напасть из засады и на живую дичь, когда знает, что может чем-то безнаказанно и неплохо поживиться.

И чтобы закончить эту заметку на мажорной ноте: храните ваши деньги в банке, желательно трехлитровой.